Эта книга посвящена величайшей и самой длительной сухопутной битве из всех, которые вело человечество. Ее исход изменил соотношение сил в мире и завершил начатый первой мировой войной процесс уничтожения старой Европы. Победоносная Россия вышла из этой битвы как единственная держава, способная бросить вызов - и, пожалуй, даже нанести поражение - Соединенным Штатам Америки в области техники и материальной мощи, то есть в тех областях, где Новый Свет привык к неоспоримому превосходству.

Можно ли сделать какие-нибудь общие выводы на основе исследования этой битвы? Думаю, что да, но не того сорта, которые были бы особенно приятны для нас на Западе. Действительно, дело выглядит таким образом, что русские могли самостоятельно, без какой бы то ни было помощи со стороны западных держав, выиграть эту войну или по меньшей мере силой оружия заставить немцев повернуть вспять. Та поддержка, которую они получили от нашего участия в войне, - отвлечение нескольких дивизий противника, поставки значительного количества снаряжения - носила побочный, а не решающий характер. Иными словами, эта помощь сказалась на продолжительности, но не на исходе борьбы. Конечно, высадка союзнических войск в Нормандии существенно сковала немецкие резервы. Однако угроза «второго фронта», тем более его реальное создание стали фактором в войне лишь после того, как критический период схватки на Востоке уже миновал.

Датой, когда немецкое командование приступило к оперативному планированию войны с Советской Россией, обычно считают 29 июля 1940 года. В этот день Рейхенгалле начальник штаба оперативного руководства генерал-полковник Йодль на строго секретном совещании изложил тщательно отобранной группе штабных работников и представителей экономической администрации рейха «высказанные фюрером пожелания». За несколько недель до этого, еще в ходе французской кампании, Гитлер заявил Йодлю: «Я предприму меры против угрозы Советского Союза, как только позволит военная обстановка». После заключения перемирия с Францией это решение Гитлер обсуждал более подробно в Бергхофе на встречах с Кейтелем, Йодлем и Герингом. Первая директива ОКВ «Операция “Ауфбау Ост”» была издана 5 августа 1940 года, и с этого момента в планирование быстро вовлекаются другие секторы нацистского государственного аппарата. Когда в начале сентября новый обер-квартирмейстер генерального штаба ОКХ генерал-майор Ф. Паулюс занял свой пост, он нашел среди прочих документов «еще не законченный оперативный план нападения на Советский Союз».

Следующая директива (№ 18), изданная 12 ноября 1940 года, была более определенной. В ней Гитлер писал:

«С целью уточнения нынешней позиции России начаты политические переговоры. Независимо от исхода этих переговоров, все подготовительные мероприятия, касающиеся Востока, относительно которых были отданы устные приказы, должны продолжаться. Указания по этому вопросу будут даны, как только общий проект оперативных планов ОКХ будет представлен мне и одобрен».

Было бы неправильным утверждать, как это делают многие немецкие писатели, что состоявшиеся в ноябре 1940 года переговоры между СССР и Германией ускорили или даже инспирировали планирование войны с Советским Союзом. Начало кампании на Востоке уже было намечено на весну 1941 года - ближайший срок, к которому было физически возможно перебросить и дислоцировать немецкую армию. Занятая Советским Союзом позиция на этих переговорах, возможно, укрепила Гитлера в его намерении и служила ему удобным оправданием, но принципиальное решение он принял еще в ходе кампании во Франции, когда увидел, как немецкие танковые дивизии разделались с французской армией.

Но хотя планирование нападения на Советский Союз началось летом 1940 года, замысел возник гораздо раньше о чем свидетельствует, в частности, знаменитое выступление Гитлера на совещании в Бергхофе 22 августа 1939 года. Из всех речей и торжественных собраний в истории нацизма именно это «узкое» совещание особенно наглядно иллюстрирует дьявольскую, античеловеческую сущность нацизма. В тот день Гитлера буквально распирало от самоуверенности, и он кликушествовал: «Вероятно, никогда не будет снова человека, который был бы наделен такой властью и пользовался бы доверием всего немецкого народа, как я… Наши враги - люди ниже посредственных, это не деятели, не хозяева, это червяки». Во всяком случае, заверил Гитлер своих слушателей, западные державы не выступят в защиту Польши, «Теперь мы можем нанести удар в самое сердце Польши - я распорядился отправить на Восток мои отряды СС “Мертвая голова” с приказом без пощады и жалости уничтожить мужчин, женщин и детей польского происхождения».

В этот момент, рассказывает один из участников совещания, Геринг вскочил на стол и, «выкрикнув кровожадные благодарствия и кровожадные заверения», стал отплясывать как дикарь. «Единственное, чего я боюсь, - продолжал Гитлер, - что в самый последний момент какая-нибудь сволочь (швайнхунд) выступит с предложением о посредничестве». Что же касается будущего, то «времени терять нельзя. Война должна начаться, пока я жив. Договор с Советским Союзом предназначен, чтобы выиграть время, и в дальнейшем, господа, с Россией случится то же самое, что я проделаю с Польшей. Мы разгромим Советский Союз».

При этих последних словах эйфория, вызванная бравадой Гитлера, заметно рассеялась, и в конце выступления фюрера «некоторые скептически настроенные участники совещания хранили молчание». Ибо в этом заявлении была мимоходом высказана непростительная с военной точки зрения ересь, которую все немецкие генерал единодушно согласились искоренить навсегда, - «война на два фронта». Даже наиболее преданные нацизму генералы никогда не считали возможным напасть на Советский Союз, пока существует Западный фронт. Да и в книге Гитлера «Майн кампф» это считалось кардинальной ошибкой, роковым шагом, который свел бы на нет все достигнутые рейхом успехи на пути к мировому господству.

Но год спустя, когда идея войны с Россией начал воплощаться в оперативные планы, у Гитлера появились определенные причины утверждать, что Западный фронт более не существует. Французы капитулировали и подписали перемирие, а англичане были изолированы на своем острове, где, бессильные что-либо предпринять, зализывали раны. В теплых лучах победы над Францией, добившись абсолютного господства над Западной Европой Гитлер имел основания говорить, что поход против России будет не вторым, а первым и последним фронтом.

Как, однако, нередко бывает в международных дела государства, планирование, после того как оно началось, неумолимо обретает размах и внутренний динамизм, тогда как характер и акценты условий, в которых он зарождалось, уже изменились. Военно-воздушный флот Германии (люфтваффе), до недавнего времени господствовавший в воздухе, получил достойный отпор. Некоторые районы неба над Западной Европой оказались для него недоступными. Выявились недостатки в оперативном управлении и техническом оснащении люфтваффе. Немецкий военно-морской флот понес серьезные потери в ходе норвежской кампании. Программа строительства подводных лодок отставала и была плохо спланирована - летом 1940 года Германия имела всего 14 подводных лодок, способных действовать к западу от Англии.

Эти обстоятельства серьезно затрудняли нанесение удара по Англии, и, если англичане останутся непоколебимыми в своем решении продолжать войну, покорить Англию без длительной и тщательной подготовки и пересмотра приоритетов было невозможно. Но времени было мало - во всяком случае, так считал Гитлер: «…меня в любой момент может убить преступник или сумасшедший». Сухопутная армия Германии, однако, находилась в полной боевой готовности и пока не знала поражений. Из трех видов вооруженных сил она единственная выполнила все поставленные перед ней задачи. Было бы нелепостью допустить, чтобы эта великолепная боевая машина пришла в упадок, или перестраивать ее для десантных операций, чтобы сражаться с военно-морской державой в ее собственной стихии! Гегемония, которую Гитлер установил над строптивыми генералами в области политики, была теперь неоспоримой. Более того, Гитлер, видимо, считал, что его личная власть над армией еще более укрепится в результате Восточной кампании с ее сильным идеологическим подтекстом и пристального внимания, которое он собирался уделить ее проведению.

В 1930 году Гитлер писал: «Армии существуют не для того, чтобы подготавливать мир. Они существуют для завоевания победы в войне». И весной 1941 года немецкие вооруженные силы были победоносными, почти не знавшими потерь, превосходно обученными и оснащенными. Это была прекрасно сбалансированная и управляемая боевая машина, достигшая тогда зенита военной славы. Куда ей предстояло двинуться теперь? Простая сила притяжения должна, казалось, была направить ее против единственного оставшегося на Европейском континенте противника; увлечь ее, как армию Наполеона, которая также когда-то разочарованная стояла на берегу Ла-Манша, на Восток, в темные непокоренные дали России. Красная Армия летом 1941 года была такой же загадкой для разведывательных служб Англии и Франции, как и для германской разведки. В начале 1941 года абвер полагал, что Советские Вооруженные Силы насчитывают не более двухсот боеспособных дивизий. После войны начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер сказал: «Это был грубый просчет: число дивизий, вероятнее всего, достигало трехсот шестидесяти». Фактически первоначальная цифра была гораздо ближе к истине, но мобилизационный механизм в Советском Союзе оказался весьма эффективным и сумел к концу июля поставить под ружье более одного миллиона человек. Это было величайшим достижением. Однако Гитлер считал, что советская военная машина не способна функционировать правильно. «Стоит лишь пнуть ногой в дверь, - заявил он генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту, - и все прогнившее здание рухнет».

Но какими бы критериями ни руководствовался Гитлер в оценке военного потенциала России, он не учел один исключительно важный фактор: вермахту предстояло столкнуться с противником совсем иного рода, чем нестойкие и податливые западные страны.

Мечи скрестились

«Обремененный тяжелыми заботами, обреченный на месяцы молчания, я могу наконец говорить свободно.

Немцы! В этот самый момент начался поход, который по своим масштабам не имел себе равного в мире. Сегодня я снова решил вверить судьбу, будущее рейха и немецкого народа в руки наших солдат. Да поможет нам бог, особенно в этой борьбе».

Воззвание Гитлера было зачитано Геббельсом, который выступил по радио с обращением к германской нации в 7 часов утра 22 июня 1941 года. Тремя с половиной часами ранее сполохи залпов 6 тысяч орудий озарили предрассветное небо на Востоке, обрушив на застигнутых врасплох русских шквал огня и смерти.

Какой это был страшный момент в истории! Схватились две крупнейшие армии мира. Ни одна битва в истории человечества не идет в сравнение с этой. Даже колоссальные военные операции августа 1914 года, когда все железные дороги в Европе подхлестывали мобилизацию, и последний усталый натиск армий союзников на «линию Гинденбурга» в 1918 году бледнеют перед ней. По числу людей, весу боеприпасов, протяженности фронта, отчаянной ярости боев день 22 июня никогда не будет превзойден.

Немецкие войска, развернутые между Балтийским и Черным морями, объединялись в три крупные группы армий: группа армий «Север» под командованием генерал-фельдмаршала фон Лееба (18-я и 16-я полевые армии и 4-я танковая группа); группа армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока (9-я и 4-я полевые армии, 3-я и 2-я танковые группы) и группа армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала фон Рундштедта (6-я и 17-я полевые армии, 1.я танковая группа). В соответствии с хорошо зарекомендовавшей себя в Польше и Франции практикой использования бронетанковых сил немецкие танковые дивизии действовали отдельно от пехоты и были сосредоточены в четырех группах под командованием энергичных и опытных генералов-танкистов - Гепнера, Гота, Гудериана и Клейста.

Дислокация немецких войск внешне, казалось, соответствовала трем основным целям - Ленинград, Москва и Украина. Но фактически «главный замысел» операции «Барбаросса» в географическом плане был сформулирован нечетко. В самых общих чертах излагалась задача выхода на линию Архангельск - Астрахань, но со всей определенностью говорилось о том, что основная цель носит чисто военный характер:

Уничтожение находящихся в западной части Советского Союза «основных сил русских сухопутных войск… в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев» и далее: «Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено».

Гитлер в то время не имел намерения сражаться за города Советского Союза, тем более внутри их. Битва за Францию была выиграна броском к Ла-Маншу, а не наступлением на Париж.

Помимо преимущества внезапного удара немцы обеспечили себе подавляющий перевес в живой силе, технике и огневой мощи на участках фронта, намеченных для танковых прорывов. Согласно плану Гальдера, в это начальное наступление были брошены все бронетанковые силы вермахта. Четыре танковые группы должны были пробить бреши в оборонительных рубежах русских с первого удара, затем обойти с тыла, окружить и расколоть на части советские армии, стоявшие у границы.

На северном участке фронта немцы бросили в наступление три танковые дивизии (более 600 танков), в центре где сосредоточилась наиболее мощная немецкая группировка, удар наносили девять танковых дивизий - около 1500 танков, в южном секторе фронта - пять танковых дивизий - 600 танков. Неудивительно, что ко второй половине дня 22 июня передовые отряды всех четырех немецких танковых групп, оставив позади себя затихающий гул орудий, быстро мчались по сухим неповрежденным дорогам в глубь советской обороны.

Эти «разведотряды» состояли из мотоциклистов, бронемашин, бронетранспортеров с прицепленными к ним противотанковыми орудиями и нескольких легких и средних танков. По дорогам они двигались со скоростью 40 км/час. Следом вплотную за ними шла основная масса танков, поддерживавшая постоянную радиосвязь с передовым отрядом и готовая по сигналу развернуться в атакующие порядки, если авангард натолкнется на сопротивление. Позади танков в арьергарде двигалась смешанная группа из мотопехоты и дивизионной артиллерии. Наступавшая танковая дивизия при таком построении в колонну растягивалась на 10–16 километров. К вечеру 22 июня передовые танковые дивизии, преодолев пограничную полосу, где все еще шли бои, прорвались на глубину от 30 до 50 километров.

Дальше всех в этот первый день войны сумел продвинуться 56-й танковый корпус генерала Манштейна на северном участке фронта, который, перейдя на рассвете советско-германскую границу, к заходу солнца захватил мост через реку Дубиса в Арёгале - бросок на 80 километров! На центральном фронте колонны танков Гудериана, обойдя с двух сторон Брест, захватили Кобрин и Пружаны.

Но еще до наступления темноты стало очевидным, что эта кампания существенно отличается от предыдущих. Как гигантский зверь, пойманный в сеть, Красная Армия отчаянно отбивалась, и, по мере того как рефлексы пробуждались в отдаленных уголках его тела, сопротивление нарастало. До этого дня немцы привыкли к тому, что окруженные части противника быстро прекращали сопротивление и погибали. Периметр обороны сокращался, фланги сжимались, иногда делались слабые попытки вырваться из окружения или контратаковать, а затем - сдача в плен, капитуляция. Быстрота и глубина танковых ударов, непрерывные атаки авиации и, главное, тщательно отработанное взаимодействие всех родов войск создали вермахту ореол непобедимости, которого не имела ни одна армия со времен Наполеона. Однако русские, игнорируя эту военную репутацию вермахта, действовали совсем иначе.

Реакция окруженных соединений всякий раз была энергичной и наступательной. Целые дивизии собирались в кулак и сразу же переходили в наступление, «двигаясь туда, откуда доносился гул артиллерийской канонады». К полудню над полем боя начали появляться крупные группы советских бомбардировщиков, которые базировались вдали от границы и в силу этого избежали внезапного утреннего удара немецкой авиации по советским приграничным аэродромам. За первые два дня боев советские ВВС потеряли около 2 тысяч самолетов, и лишенные прикрытия с воздуха советские армии оказались в тяжелом положении. Почти до конца года русским войскам придется сражаться при минимальной поддержке своих воздушных сил и быстро приспосабливаться к оперативным ограничениям, вызванным этими обстоятельствами.

* * *

Ошибочное расположение приграничных армий Западного Особого военного округа делало их уязвимыми для охвата с флангов. Если командующий войсками округа генерал армии Д. Г. Павлов имел приблизительное равенство с противостоящим ему противником в пехоте, то в танках немцы имели подавляющее превосходство - целых три танковых группы Гепнера, Гота и Гудериана. Три армии округа - 3, 10 и 4-я стояли у линии фронта, тянувшегося от Гродно до Припятских болот. В округе имелось пять механизированных корпусов (фактически по численности чуть превышавшие немецкие танковые дивизии), которые были разбросаны по всей территории округа и находились в процессе активной Учебы и укомплектования.

В первый день войны 4-я танковая группа Гепнера, ударив по правому флангу 3-й армии русских, пробила глубокую брешь между смежными флангами Северо-Западного и Западного фронтов, куда ворвался танковый корпус Манштейна, Контратаки русских во второй половине дня натолкнулись на всю мощь немецких танковых дивизий, расширявших прорыв. К вечеру три советские дивизии были рассеяны, а пять других понесли серьезные потери. 14-й механизированный корпус, дислоцировавшийся в районе Пружаны - Кобрин, подвергся столь сильному удару немецкой авиации, что так и не смог сосредоточиться. 13-й мехкорпус, находившийся ближе к границе и уже к вечеру вступивший в бой, из-за нехватки горючего, боеприпасов и технических поломок не смог организовать достаточно мощный удар.

В течение ночи Павлов пытался создать конно-механизированную группу под командованием своего заместителя генерал-лейтенанта И. В. Болдина, включив в нее 6-й и 11-й механизированные корпуса, которая 23 июня должна была нанести контрудар из района Гродно по южному флангу прорвавшейся немецкой группировки.

Но доставить своевременно приказы и собрать разбросанные части в ту суматошную ночь не удалось. Во всяком случае, на следующее утро лишь один 11-й мехкорпус оказался в исходном районе. 6-й мехкорпус и кавалеристы, все еще находившиеся в пути, подверглись атакам люфтваффе и понесли серьезные потери. 24 июня Болдин наконец нанес контрудар, но потери в личном составе и материальной части и изолированный характер наступления обрекли эту операцию в конечном итоге на провал. К этому времени Северо-Западный фронт, лишившийся танков, быстро распадался, уцелевшие советские армии отступали к Риге, оголяя подступы к Даугавпилсу (Двинску). 26 июня 56-й танковый корпус Манштейна вступил в этот город и захватил стратегически важный мост через реку Западную Двину.

Стремясь прикрыть свой правый фланг и восстановить связь с Северо-Западным фронтом, Павлов продолжал перебрасывать поодиночке дивизии из 10-й армии на север, чтобы подкрепить ослабленную 3-ю армию, по существу оставив Минск без прикрытия. Тем временем 4-я армия генерала Коробкова под давлением войск фон Клюге с фронта отходила на восток, а ее левый фланг был рассечен и глубоко охвачен 2-й танковой группой Гуд-риана. 25 июня его танковые дивизии к северо-востоку от Слонима вместе с танкистами Гота затянули петлю окружения вокруг советских пехотных частей, отходивших от Белостока; 26 июня 47-й танковый корпус захватил Барановичи, а 27 июня 17-я танковая дивизия этого корпуса, покрыв расстояние в 50 миль, вышла на южную окраину Минска, где встретилась с 3-й танковой группой Гота, замкнув второе, внешнее кольцо окружения вокруг войск Западного фронта.

На юге Красная Армия оказала упорное сопротивление, хотя и понесла большие потери в живой силе и технике. Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос (Киевский Особый военный округ) имел в своем распоряжении более крупные силы, чем его незадачливый северный сосед генерал Павлов, - четыре армии, три механизированных корпуса (22, 4 и 15-й вблизи от границы), 8-й корпус в резерве и два во втором эшелоне (9-й и 19-й). Но эти мощные силы были растрачены в серии изолированных контрударов, и в результате ошибок командования и неумения старших офицеров Красной Армии управлять крупными бронетанковыми соединениями эта сильнейшая танковая группировка русских утратила свою ударную мощь еще до того, как возникла действительно критическая фаза боев на южном фланге советско-германского фронта.

22 июня Кирпонос приказал всем трем находившимся в резерве корпусам выступить к фронту, имея в виду сосредоточить их северо-восточнее Ровно и нанести удар совместно с 22-м мехкорпусом (который уже находился там) по левому флангу танковой группы фон Клейста. Однако 22-й мехкорпус еще в первый день войны был втянут по частям в непрерывные бои и понес тяжелые потери. 15-й мехкорпус, наносивший удар с юга, не мог пробиться сквозь плотную противотанковую оборону немцев. К тому времени, когда 8-й мехкорпус завершил свой форсированный марш, обстановка настолько ухудшилась, что ему пришлось в одиночку вступать в бой. Советские танкисты вновь понесли крупные потери, но более высокая дисциплина и лучшая матчасть (в корпусе имелись Т-34 и КВ) позволили корпусу сохранить боеспособность. Когда наконец 9-й и 19-й механизированные корпуса подтянулись, критическое положение дел заставило их с ходу и врозь ввязываться в сражение. Неопытным танковым экипажам, измученным четырехдневными маршами и непрерывными налетами немецкой авиации, было трудно противостоять опытным танкистам немецкой 1-й танковой группы, хорошо знавшим, как собраться в кулак, когда рассредоточиться, когда открыть огонь и как умело использовать рельеф местности. К тому ж многие уже изношенные БТ и Т-26 вышли из строя в результате механических поломок, другие были потеряны в результате ударов с воздуха. Тем не менее, понеся крупные потери, Кирпоносу все же удалось на время сохранить целостность своего фронта, и, когда его танковые войска истощили себя в боях, он отдал приказ об отходе на старую советско-польскую границу.

Хотя положение русских казалось отчаянным, и мощь озадачивала немцев. «У противника, действующего против группы армий “Юг”, - недовольно ворчит своем дневнике Гальдер, - отмечается твердое и энергичное руководство». На следующий день он снова отметит: «Следует отдать должное русскому командованию на Украине, оно действует хорошо и энергично».

Однако в Белоруссии, значительная часть которой была через несколько дней захвачена немцами, выжили лишь наиболее способные командиры. Комиссары вместе с наиболее храбрыми и дальновидными офицерами Красной Армии сутками, не покладая рук старались сформировать новые части из невооруженных резервистов, солдат, отставших от своих полков или возвращавшихся из отпусков, гарнизонных подразделений. Сооружения взрывались, склады поджигались, спешно строились полевые укрепления, скот угонялся на Восток.

Реакция Гальдера была типичной для всех немцев. Вначале ликование: немцы подсчитывали потери русских, измеряли расстояние, на которое продвинулись немецкие войска, сравнивали их со своими достижениями на Западе и приходили к выводу, что до победы рукой подать. Затем недоумение: русские не могут нести такие потери и дальше, они, должно быть, «блефуют», через несколько дней их резервы должны истощиться. Далее неотступное беспокойство: непрерывные, кажущиеся бесцельными контратаки, готовность русских пожертвовать собой, чтобы убить врага, беспредельное пространство и мрачный горизонт.

Уже 23 июня Гальдер жалуется на «отсутствие большого количества пленных». 24 июня он сетует: «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен». 27 июня он вновь выражает недовольство «характерно малым числом пленных».

Немецким пехотинцам, сражавшимся с противником лицом к лицу, все это стало очевидным с самых первых боев. Но немецким танкистам первые несколько дней, когда их танки, лязгая гусеницами, мчались мимо не тронутых войной деревень с растерянно глядевшими из дверей и окон жителями, казались похожими на летнюю кампанию 1940 года на Западе.

Однако вскоре это сходство исчезло.

«Несмотря на то что мы продвигаемся на значительные расстояния… - писал капитан 18-й танковой дивизии, - нет того чувства, что мы вступили в побежденную страну, которое мы испытывали во Франции. Вместо этого - сопротивление, постоянное сопротивление, каким бы безнадежным оно ни было. Отдельное орудие, группа людей с винтовками… человек, выскочивший из избы на обочине дороги с двумя гранатами в руках…»

29 июня Гальдер, подведя итог военным действиям за день, приходит к выводу: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов; теперь это уже недопустимо».

Есть что-то близкое к самодовольству в этой записи. Как будто преданный своей профессии выпускник академии генерального штаба испытывает удовлетворение, видя, что правила ведения войны начинают брать свое. Но не только «теперь», а навсегда. Немцы этого еще не знали, но первая (и для их оружия наиболее успешная) фаза Восточной кампании уже становилась достоянием прошлого.

30 июня Гальдер отмечал свой день рождения, и в генеральном штабе ОКХ царила праздничная атмосфера Гальдер ознакомился с последними донесениями командующих группами армий и нашел их хорошими. Русские войска отступали по всему фронту. Из нескольких десятков самолетов, сбитых за день, большинство были устаревших типов, в том числе тихоходные четырехмоторные бомбардировщики ТБ-3, переброшенные с учебных аэродромов Центральной России. Ясно - противник бросает в бой последние остатки своих резервов. На центральном фронте западнее Минска большинство дивизий трех советских армий оказались окруженными в двух «котлах», и путь для беспрепятственных действий немецких танковых корпусов оказался открытым. После восьми дней боев основные силы русских, находившиеся в приграничной полосе, были разбиты и рассеяны, и, в соответствии с планом «Барбаросса», ОКХ в тот же день отдало приказ о захвате переправ через Днепр.

Трудно назвать иначе как парадоксальным поведение этих пунктуальных и лощеных штабных офицеров, одетых в тот день в парадные мундиры, сидящих за столом, накрытым белой скатертью, и обменивающихся друг с другом любезностями. Эти люди находились в мозговом центре немецкой боевой машины, сражавшейся на Восточном фронте. Каждый день они просматривали донесения с фронта, которые бесстрастно сообщали о новых невероятных агониях человечества: умирающих от ран и жажды людях, горящих и уничтоженных деревнях, насильственно разобщенных и угнанных в плен членов семей. Они слышали заявления Гитлера, как он собирается расправиться с русским народом, знали об его отказе соблюдать Женевскую конвенцию о военнопленных, о его намерении «сровнять с землей» Ленинград, чтобы избавиться от многочисленного населения этого города, о пресловутом «приказе о комиссарах». Им также было известно, что означает нацистская оккупация: они воевали в Польше и были непосредственными очевидцами отвратительных бесчинств отрядов СД. Ведомости о снабжении и графики переброски войск в их досье свидетельствовали, что эти нацистские преступники снова орудуют по соседству с немецкими солдатами. Однако им не стоило труда отрешиться от всего этого, и, как прилежные школьники, они веселились на дне рождения своего классного наставника.

* * *

Во время этих первых пьянящих дней победы, когда Восточная кампания, казалось, развивается согласно вмененному плану, Гитлер предавался упоительным мечтам о колониальном Востоке. Казалось, что самые фантастические замыслы нацистов - миллионы квадратных километров, населенных славянскими рабами под господством горстки представителей «расы господ», - находятся на пороге осуществления. Гитлер планировал создать нечто среднее между Британской Индией и Римской империей: «Возникнет новый тип человека, подлинные хозяева… “вице-короли”…»

Взгляды Розенберга на этот счет были изложены в длинном меморандуме еще в апреле 1941 года. По большей части документ содержит маловразумительный бред, но его существо можно найти в следующем параграфе:

«Цель нашей политики, следовательно, на мой взгляд, заключается в следующем: возродить в разумной форме - и зная, чего мы хотим, - стремление всех этих народов (“угнетенные национальности” Советского Союза) к освобождению и дать им какую-то форму самоуправления, то есть выкроить из этой огромной территории государственные образования… нацелить их против Москвы, освободив тем самым Германскую империю на будущие века от восточной угрозы».

Этот план - «Вал против московитов», - возможно, импонировал воображению Гитлера своей идеей легионов, несущих вахту на границе с варварами, но фюрер отверг его.

Изложенные на совещании 16 июля 1941 года его собственные взгляды о будущем оккупированных восточных территорий были следующими:

«Хотя немецкие цели и методы следует скрывать от остального мира, мы будем предпринимать и, во всяком случае, мы можем предпринимать все необходимые меры - расстрелы, выселения и тому подобное. Порядок действия таков:

первое - захватить,

второе - править,

третье - эксплуатировать».

* * *

В то время как на оккупированной немцами территории Советского Союза насаждался режим террора, произвола и эксплуатации, немецкие армии продолжали свое продвижение на Восток. 1 июля 4-я танковая дивизия форсировала Березину у Свислочи, а на следующий день 18-я танковая дивизия группы Гудериана захватила плацдарм у Борисова, вступив в этот город одновременно с 14-й моторизованной дивизией танковой группы Гота.

В первых числах июля часть окруженных в районе Слонима советских войск, решительным ударом разорвав кольцо немецких дивизий, вырвалась в лесной массив, оседлав при этом коммуникации 18-й танковой дивизии, сражавшейся у Борисова. Возник вопрос о срочной посылке ей подкрепления, и Гудериан приказал 17-й танковой дивизии, находившейся южнее Минска, немедленно двинуться к Борисову. Генерал-фельдмаршал фон Клюге отменил этот приказ.

Вскоре стало очевидным, что русские намерены упор но отстаивать рубежи Днепра, 6 июля сильная группировка советских войск выбила 10-ю моторизованную и кава лерийскую дивизии немцев из Жлобина, а попытка 3-й танковой дивизии захватить Рогачев была отражена. Н следующий день русские нанесли сильный контрудар отбросили 17-ю танковую дивизию из города Сенно.

В центре наступавшей танковой группы Гудериана неудача постигла дивизию СС «Рейх», которая понесла тяжелые потери при попытке захватить мосты у Могилева. Тем не менее Гудериан, перегруппировав войска начал подготовку к переправе через Днепр своих танковых корпусов на слабо защищенных участках фронта у Копыси и Шклова.

К этому времени помимо командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала фон Клюге беспокойство передалось и другим старшим офицерам. Гальдер отмечает, что «все (в ОКХ) наперебой рассказывают страшные истории о силе русских войск (позади танковой группы в районе Пинских болот). В первую очередь радиоразведка, которая считает, что здесь будто бы находятся три танковых и два стрелковых корпуса». Поступили также тревожные сообщения о сосредоточении советских войск в районе Брянска и Орла и о сильном прикрытии истребителями железнодорожных перевозок в этом районе.

9 июля Клюге на рассвете прилетел в штаб Гудериана «приказал приостановить операции по форсированию Днепра, пока не подтянутся пехотные части». Гудериан утверждал, что «подготовка зашла уже слишком далеко, чтобы ее отменить» и что… «эта операция решит исход русской кампании до конца года, если это вообще возможно». После бурной перепалки Клюге дал согласие на продолжение наступления, но высказал следующее примечательное суждение о тактике Гудериана: «Ваши операции всегда висят на волоске!»

На фронте группы армий «Север» немецкое командование также начало проявлять неуверенность, столкнувшись с упорным сопротивлением противника. Русские спешно перебрасывали с финской границы солдат, танки и авиацию, чтобы усилить измотанные в боях армии генералов М. М. Попова и Ф. И. Кузнецова. Эти регулярные части, сплотив вокруг себя отряды, составленные из новобранцев, ополченцев и милиции, предприняли серию яростных контратак, в результате чего «на ряде участков фронта немецкие войска оказались в критическом положении».

Как и во многих других случаях, отчаянные и дорогостоящие контратаки русских заставляли немцев нервничать, и генерал-фельдмаршал фон Лееб, переоценив противостоявшие ему силы противника, допустил первый тактический промах.

Когда 4-я танковая группа 2 июля возобновила наступление, направление ударов двух танковых корпусов разошлось: 41-й корпус Рейнгардта был нацелен на город Остров, а 56-й корпус Манштейна двинулся на Опочку и Ловать.

Через несколько дней 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии Манштейна были остановлены русскими в болотистой местности. Дивизия СС «Мертвая голова», Добившись первоначального успеха, натолкнулась на укрепленную линию обороны, где «ее потери и отсутствие боевого опыта привели к просчетам и… к затяжным непредусмотренным боям». Ни одна из трех дивизий 56-го танкового корпуса не могла оказать помощь друг другу, и через неделю безуспешных боев две дивизии были оттянуты назад и направлены на поддержку корпуса генерала Рейнгардта. Дивизия «Мертвая голова» после этого краткого, но кровопролитного участия в настоящих боях была возвращена в «резерв», где могла вымещать свою злобу на гражданском населении. Танковый корпус Рейнгардта тем временем занял Остров, но у него не было сил, чтобы наступать дальше на Псков и вдоль восточного берега Чудского озера.

Участившиеся ошибки немецких командиров на северном и центральном секторах фронта, можно, конечно, отнести на счет различных факторов: нерешительность в ОКВ, разногласия между генералами и т. д. Но факт остается фактом, что даже на этой начальной стадии войны немцы замахнулись на слишком многое. Их бронетанковые соединения не были достаточно сильны и многочисленны, чтобы поддержать наступление на всех трех решающих направлениях.

Немногие из немецких командующих понимали это в то время, и каждый объяснял свои неудачи другими локальными причинами. Но на настенных картах в ставке фюрера занятая немцами территория выглядела огромной - особенно в свете того, что для ее захвата потребовалось лишь несколько недель.

«Ни одна сволочь никогда не выгонит меня отсюда», - самоуверенно заявил Гитлер генералу Кёстрингу, принимая его в Растенбурге.

«Надеюсь, что нет», - сдержанно ответил Кёстринг, последний военный атташе Германии в Москве, лучше других немцев знавший Красную Армию.

Первый кризис

В это время в руководстве военными операциями на Востоке произошел первый крупный сбой.

Подспудный конфликт между «дилетантом» Гитлером и «профессиональными военными» - генералами, игравший важную роль в политической эволюции «третьего рейха», с этого момента начинает приобретать важное значение в плане воздействия на ход операций.

Конечно, Гитлер не был профессионалом. Но всю свою жизнь он изучал военное дело. В первые месяцы второй мировой войны его «напор», склонность к риску, его «интуиция» принесли весьма ощутимые успехи.

Но спустя восемь недель после начала Восточной кампании генералы и Гитлер поменялись ролями. Генеральный штаб ОКХ почти единодушно выступал за то, чтобы усилить армии фон Бока и предпринять наступление на узком участке фронта непосредственно на Москву. Гитлер отстаивал ортодоксальное решение по рецептам Клаузевица - методическое уничтожение сил противника на полях сражений, независимо от географических целей и важных в политическом отношении центров. Еще 13 июля он заявил Браухичу: «Не столь важно быстро продвигаться на Восток, как уничтожать живую силу противника», и эта концепция, которой он придерживался на протяжении двух последующих месяцев, полностью совпадала с целями, которые были определены планом «Барбаросса», то есть уничтожение русских войск, находящихся в Западной России, и предотвращение их отступления в глубь советской территории.

Внешне задача выглядела простой, но исключительно сложной по существу и ускользавшей от решения. После первых радужных успехов натиск вермахта начал слабеть и темпы наступления замедлились.

В середине июля линия фронта шла с севера на юг от Нарвы, на границе Эстонии, до устья Днестра, на Черном море. Но в центре фронт с двумя гигантскими зловещими выступами напоминал по своей конфигурации отраженную в зеркале букву «S». Танковые корпуса группы армий «Центр», продвигавшиеся к Москве с севера и юга от Минского шоссе, уже достигли Смоленска. Но южнее русская 5-я армия продолжала удерживать передовые рубежи в районе Припятских болот. Это создавало дополнительный фронт протяженностью 240 километров, который проходил вдоль обнаженных флангов группы армий «Центр» и левого крыла южной группировки Рундштедта, приближавшейся к Киеву.

Русский «балкон», угрожающе нависший над немецкими коммуникациями, сковывал свободу действий сразу двух групп немецких армий. К тому же русские, не теряя времени, полностью использовали свой необычный дар импровизации, которая неоднократно выручала и будет выручать их в этой войне с Германией. Под руководством командующего 5-й армией генерала М. И. Потапова они энергично восстанавливали боеспособность измотанных боями полков и бригад, закладывали базу для партизанского движения и активно использовали единственный оставшийся у них маневренный род войск - кавалерию.

5-я армия и собравшиеся вокруг нее части были наиболее крупным соединением, но было немало и других советских частей, продолжавших вести боевые операции в тылу у немцев, даже если (в отличие от 5-й армии) они были полностью отрезаны от главного фронта. Гарнизоны в Орше и Могилеве, укрывающиеся в лесах многочисленные группы пехотинцев (некоторые из них в районе Минска и Вильнюса), балтийское побережье вплоть до Таллина и западнее - продолжающееся сопротивление всех этих «очагов» придавало вес аргументам тех генералов, которые считали, что вермахт опасно распылил свои силы.

В целях сосредоточения разбросанных соединений и установления четкого приоритета оперативных задач 19 июля ОКВ издало директиву № 33.

В ней отмечалось, что «группе армий “Центр” потребуется значительное время для ликвидации сильных боевых групп противника, продолжающих оставаться между нашими подвижными соединениями», и выражалось недовольство, что северный фланг группы армий «Юг» скован действиями 5-й армии и продолжающейся обороной Киева. Поэтому «цель дальнейших операций должна заключаться в том, чтобы не допустить отхода крупных частей противника в глубину русской территории и уничтожить их».

Для этого провести следующие мероприятия:

концентрическим наступлением группы армий «Юг» уничтожить 12-ю и 6-ю армии противника;

посредством наступления в тесном взаимодействии войск южного фланга группы армий «Центр» и северного фланга группы армий «Юг» разгромить советскую 5-ю армию;

группа армий «Центр» будет вести дальнейшее наступление на Москву силами пехотных соединений. Ее подвижные соединения, которые не будут участвовать в наступлении на юго-восток (то есть против 5-й армии), должны помочь группе армий «Север», наступающей на Ленинград, прикрыв ее правый фланг и перерезав коммуникации между Ленинградом и Москвой;

группа армий «Север» продолжит наступление на Ленинград, как только 18-я армия войдет в соприкосновение с 4-й танковой группой, а ее восточный фланг будет надежно прикрыт 16-й армией. При этом группа армий должна овладеть военно-морскими базами в Эстонии и предотвратить отход советских частей из Эстонии на Ленинград.

Довольно ясно. Директива фактически была приказом группе армий «Центр» остановиться (с учетом огромных расстояний «наступление» одной пехотой ничего не значило), пока не будет обеспечена безопасность ее флангов.

Дело в том, что главное командование сухопутных войск (ОКХ) и верховное главнокомандование вооруженных сил (ОКВ) были поражены неистощимой мощью русских армий. Для генералов в штаб-квартирах ОКХ и ОКВ неестественные изгибы линии фронта, донесения о боях в глубоком тылу вклинившихся немецких армий, нарастающее партизанское движение выглядели не только чем-то необычным, но и опасным. Группа армий «Центр» была значительно сильнее остальных групп, и ей полагалось расколоть советский фронт на две части. Однако, несмотря на ее стремительное продвижение и успешное завершение операций по окружению, противник сохранил координированное управление войсками и оказывал столь же упорное сопротивление, как и в начале кампании.

Немцы были поражены тем, что столкнулись с противником, продолжающим борьбу даже после окружения, о чем единодушно свидетельствуют все немецкие донесения и отчеты о боях в этот период.

«Русские не ограничиваются противодействием фронтальным атакам наших танковых дивизий. В дополнение к этому они ищут любую удобную возможность, чтобы ударить по флангам наших танковых прорывов, которые в силу необходимости оказываются растянутыми и относительно слабыми. В этих целях они используют свои многочисленные танки. Особенно настойчиво они пытаются отсечь наши танки от наступающей за ними пехоты. При этом русские, в свою очередь, нередко оказываются в окружении. Положение подчас становится таким запутанным, что мы, со своей стороны, не понимаем: то ли мы окружаем противника, то ли он окружил нас».

Постоянным источником беспокойства главного командования сухопутными войсками служил также значительный отрыв танковых групп Гота и Гудериана от поддерживающих их пехотных дивизий. Моторизированных пехотных частей немцам не хватало, а имеющаяся мотопехота действовала вместе с танками в авангарде бронированных клиньев. Основная масса пехотных дивизий двигалась пешком, их тыловое хозяйство полагалось на гужевой транспорт, и темпы были невысокими. 17 июля авангарды 4-й армии фон Клюге все еще находились в Витебске, а 9-я армия генерал-полковника Штрауса еще не переправилась через Западную Двину. Но танки Гота уже вышли к северо-востоку от Смоленска, а передовые танковые дивизии Гудериана достигли Десны.

Помимо Гота и Гудериана было немало других генералов, ратовавших за бросок танковых дивизий на Москву. Командующий группой армий «Центр» фон Бок также разделял это намерение. Но с учетом того, что мы сейчас знаем о силе советских армий даже на тот момент и планировавшемся ими контрударе, нет никаких оснований считать, что такой бросок увенчался бы успехом. Это была бы гигантская авантюра, о которой с определенностью можно сказать лишь одно - она приблизила бы конец войны.

Сам Гитлер, как это нередко было, занимал двойственную позицию. Нет сомнений в том, что он приветствовал поддержку тех генералов, которые разделяли его желание воздержаться от наступления на советскую столицу на узком фронте. Но он не собирался соглашаться с их рекомендациями ограничить масштабы операций. Командующий группой армий «Юг» фон Рундштедт в то время предлагал приостановить операции на центральном и южном секторах фронта и сосредоточить силы против Ленинграда, чтобы очистить от советских войск Балтийское море и соединиться с финскими войсками до зимы. Но Гитлер верил, что, создав сильные, мобильные группировки на севере, где Ленинград должен быть «изолирован» и «оставлен позади», и на юге, танковые армии стремительным броском сомкнут клещи позади советской столицы, окружив стальным кольцом и Москву, и все упорно сражавшиеся на подступах к ней армии маршала Тимошенко. Это будут «супер-Канны», величайшая битва на уничтожение в истории человечества. Таким образом, в последнюю неделю июля и в ОКХ, и в ОКБ общее мнение свелось к тому, что наступление группы армий «Центр» должно быть приостановлено. Однако через несколько дней после появления директивы № 33 события на фронте сделали устаревшими содержавшиеся в ней выводы.

* * *

Первоначальное намерение русских заключалось в создании линии обороны от Витебска на юг до Днепра, а затем вниз по левому берегу реки. Для удержания этого рубежа были выделены новые армии из Резервного фронта под командованием маршала С. М. Буденного. Но фактический распад Западного фронта в последние дни июня заставил Ставку Главного Командования вводить новые соединения в бой по частям. 2 июля все эти армии были переданы в состав Западного фронта, в командование которым вступил нарком обороны СССР маршал С. К. Тимошенко.

Тимошенко отчаянно пытался наладить управление войсками и их взаимодействие на своем неустойчивом вогнутом фронте. В его тылу на рубежах Осташков - Ельня - Брянск срочно создавался новый фронт резервных армий. Однако непрерывный трехнедельный натиск наступающего противника был слишком сильным и не позволял создать устойчивый фронт и своевременно сосредоточить войска. В результате русские продолжали нести серьезные потери в живой силе и технике. 6 июля 5-й и 7-й механизированные корпуса были по частям брошены в контрнаступление на лепельском направлении против дивизий Гота, но после упорных трехдневных боев потерпели поражение и отступили. Вечером 15 июля немцы ворвались в Смоленск, оттеснив дивизии 16-й армии генерала Лукина, имевшей приказ ГКО об обороне этого города. В районе Могилева большая часть соединений 13-й армии оказалась в окружении. Тем не менее русские продолжали сражаться с неукротимым героизмом, который вызывал восхищение даже у Гальдера, и их «дикое упорство», на которое он будет часто сетовать в своем дневнике, постепенно подтачивало вооруженную мощь вермахта.

Накал боевых событий, тяжело сказывавшийся на немецких войсках и материальной части, резко отличался от «маневров с боевыми патронами» летом 1940 года на Западном фронте. Но если эта ожесточенность боев была для немцев чем-то новым и тревожным, то для русских положение складывалось критически.

К исходу 15 июля танковые дивизии Гота, стремительно наступавшие из района Витебска в обход Смоленска с севера, вышли в район Духовщины - Ярцево и повернули на юг навстречу дивизиям 2-й танковой группы Гудериана, в то время как южнее Смоленска немецкие танковые корпуса захватили Быков и продвинулись до слияния рек Сож и Остер в районе Рославля. 18 июля мотоциклисты 10-й танковой дивизии вышли к Ельне, и после двенадцатичасового боя на следующий день дивизия овладела городом. Все советские армии между танковыми группировками Гота и Гудериана оказались втянутыми в огненный водоворот битвы, разгоревшейся вокруг Смоленска.

С окружением советских армий в районе Смоленска и захватом Ельни Гудериану казалось, что он создал благоприятные предпосылки для стремительного броска на Москву, на которые надеялись Бок, Гальдер и сам главнокомандующий сухопутными войсками Браухич.

Возможно, Гитлер делился своими мечтами о «супер-Каннах» лишь с узким кругом приближенных лиц, но он не делал секрета из своей неприязни к идее фронтального наступления на советскую столицу и подчеркивал это уже после принятия директивы № 33. «…В настоящий момент, - писал Гальдер 23 июля, - Москва фюрера совершенно не интересует, а все его внимание приковано к Ленинграду…» Самое большое, что мог добиться Браухич, - это разрешение отложить выполнение директивы № 33, потому что «…механизированные соединения группы армий “Центр”, которым фюрер поставил задачи, нуждаются в 10-14-дневной передышке, чтобы восстановить свою боеспособность».

С 1945 года взгляды поборников тезиса, что вермахту следовало еще в июле предпринять стремительное наступление на узком фронте на Москву, пользовались беспрепятственным хождением. Всегда легче превозносить достоинства гипотетической альтернативы, чем оправдывать неутешительную реальность. К тому же все противники этого удара в центре фронта мертвы. У Кейтеля, Йодля, Клюге и у самого Гитлера не было времени для опубликования оправдательных мемуаров. Беспристрастное изучение фактов показывает, каким опасным было в тот момент положение немецких войск. Немцам удалось перебросить за Днепр не более десяти дивизий, и эти дивизии продвинулись в восточном направлении еще километров на 180. Главные переправы в Орше и Могилеве все еще находились в руках русских и удерживались русскими гарнизонами, не уступавшими по численности немецкому головному эшелону, а к северу и югу немецкого клина четыре советские армии имели достаточно сил, чтобы охватить и подрубить его основание. К тому же немецкое снаряжение, и особенно танки и автомашины, нуждалось в ремонте. Немцы испытывали трудности в доставке боеприпасов для дивизионной артиллерии и тем более в переброске на переднюю линию фронта орудий более крупного калибра для штурма укрепленных позиций русских войск, а пикирующие бомбардировщики для этих целей оказались неудовлетворительной заменой.

Фактически в эти дни «линия жизни» войск фон Клюге была натянута до предела; еще более уместно сравнить положение его войск с велосипедистом, балансирующим на натянутом канате. 2-я танковая группа должна была или сохранять поступательное движение - и тем самым равновесие, - или сорваться и полететь вниз. А в это время маршал Тимошенко с двадцатью новыми дивизиями готовился сунуть палку ей в колеса.

То, что русские рассматривали обстановку как крайне опасную, можно судить по тому, что они немедленно бросили имевшиеся у них танковые бригады в бой, вместо того чтобы приберечь их для совместного контрнаступления с развертывавшимися в районе Вязьмы и Брянска резервными армиями. Для Тимошенко, как никогда раньше, было необходимо соединиться с дивизиями, упорно дравшимися в окружении в районе Смоленска, и восстановить оборону по северному Днепру.

Соответственно Тимошенко приказал оперативным группам войск, срочно созданным из дивизий резервных армий в районе Спас-Демянска и Рославля, перейти в контрнаступление, как только они подойдут к месту боев, и дал указание советским частям в Орше, Могилеве и в окрестностях Смоленска пробиваться в южном направлении. Эти удары по тылу и правому флангу противника имели целью уменьшить немецкий нажим на Смоленск и доказательств того, что это русским удалось, долго ждать не пришлось. 22 июля Гудериан доложил, что «все части 46-го танкового корпуса в настоящее время ведут бой и на некоторое время скованы», а от 47-го танкового корпуса «…пока ожидать больше нечего». Чтобы дополнить концентрический нажим на немецкий клин русские войска, окруженные в Смоленске, начали яростные контратаки. Город непрерывно обстреливался, и немцы не могли пользоваться ни шоссе, ни железной дорогой. 17-я танковая дивизия, переброшенная сюда из-под Орши, была втянута в тяжелые бои, ее командир генерал Риттер фон Вебер был смертельно ранен.

Первым результатом этих атак был выход на восток значительной части русских дивизий, окруженных под Смоленском. По меньшей мере пять дивизий вышли в ночь на 23 июля, а 24 июля - остатки еще трех. В это же время русское наступление на Ельню и к северо-западу от Рославля набирало силу. Сводки немецкой 10-й танковой дивизии показывают, что она потеряла треть своих танков. Между Чериковом и Ельней немцы насчитали 18 свежих русских дивизий, и командир 46-го танкового корпуса Витингоф доложил, что русские «атакуют с юга, востока и севера при массированной поддержке артиллерии. Из-за нехватки боеприпасов корпус способен удерживать лишь самые ключевые позиции».

В этот момент, как ни странно, импровизированный характер русского контрнаступления начал оказывать более глубокое воздействие, чем можно было судить по боевым действиям, проходившим с переменным успехом. Впервые регулярные пехотные дивизии 4-й армии фон Клюге оказались втянутыми в сражение за Днепром. К вечеру 25 июля их было три, а через три дня их уже стало девять. И эти части были введены в бой не для того, чтобы сменить 2-ю танковую группу Гудериана, а чтобы подкрепить ее.

Получив подобное подкрепление, 2-я танковая группа должна была бы выиграть любой бой. Но бои, которые ей предстояло вести, по существу, были боями местного значения. Они не были предусмотрены в стратегическом развитии кампании, как она была первоначально запланирована ОКБ. И в этом смысле отчаянные русские атаки «с марша», хотя они и были дорогостоящими и недостаточно спланированными, имели значение, которое в конечном итоге оказалось решающим. Ибо, начав в конце июля бои с целью лишить немцев инициативы на ключевом Западном фронте, русские внесли в немецкие оперативные планы элемент неопределенности - неопределенности в оценке целей и возможностей, - что обострило разногласия в германском верховном командовании.

* * *

27 июля в штаб-квартире командующего группой армий «Центр» фон Бока в Борисове было созвано совещание командующих армиями, на котором был зачитан приказ Браухича. Суть его сводилась к тому, что какое-либо немедленное наступление на Москву или даже Брянск исключалось. В качестве ближайшей задачи была поставлена окончательная ликвидация русской 3-й армии, которая группировалась вокруг Гомеля. Это, по существу, означало, что 2-я танковая группа Гудериана должна была повернуть более чем на 90 градусов и наступать в юго-западном направлении.

Затем, после дальнейшей проволочки, в Борисове состоялось еще одно совещание. 4 августа в штаб-квартиру фон Бока впервые после начала Восточной кампании для заслушивания докладов командующих армиями прибыл сам фюрер.

Гитлер беседовал со своими командирами наедине и поодиночке, так что никто из них не был уверен, что говорили другие, что им было предложено и что они разболтали. Он вызвал к себе начальника оперативного отдела генштаба ОКХ полковника Хойзингера, представлявшего Гальдера, Бока, Гудериана и Гота. Трое последних единодушно высказались в пользу наступления на Москву, но в их ответах была определенная непоследовательность. Бок сказал, что готов наступать немедленно; Гот заявил, что самая ближайшая дата, когда его танковая группа сможет выступить, - это 20 августа; Гудериан утверждал, что его танковая группа будет готова к 15 августа, но просил подкрепления.

Затем Гитлер созвал всех командиров вместе и выступил перед ними с длинной речью. Он объяснил, что первостепенной целью момента является Ленинград. После ее достижения выбор будет лежать между Москвой и Украиной, и он по стратегическим и экономическим соображениям склоняется в пользу последней. По существу, Гитлер исходил из оборонительных предпосылок: захват Ленинграда изолирует русских от Балтийского моря и обеспечит безопасный подвоз железной руды из Швеции; захват Украины даст сырье и сельскохозяйственные продукты, необходимые Германии для длительной войны; захват Крыма ликвидирует угрозу русских военно-воздушных сил нефтеносному району Плоешти. К тому же «…группа армий “Юг”, кажется создала предпосылки для победы в этом районе».

К сожалению, у нас нет записей бесед Гитлера с наиболее близкими ему людьми в то время, но есть основания полагать, что он был серьезно обеспокоен силой русского сопротивления, но он никогда не признался бы в этом профессиональным солдатам. Тень Наполеона витала над его головой, как и над каждым из немецких, офицеров на Восточном фронте, и он был исполнен решимости не поддаваться искушению марша на Москву, пока не создаст (как он считал) надежные стратегические предпосылки.

Единственное высказывание, свидетельствующее о его настроении, - причем весьма примечательное - было сделано на этом же совещании. Отказав Гудериану в просьбе о присылке новых танков, Гитлер сказал: «Если бы я знал, что приведенные в вашей книге данные о мощи русских бронетанковых сил соответствовали действительности, я думаю, что никогда не начал бы эту войну».

* * *

Советское командование сознавало уязвимость бреши в своем фронте, возникшей в результате захвата 1 августа немцами Рославля, но у него не было ни резервных частей, чтобы заткнуть ее, ни транспортных средств, чтобы срочно подбросить подкрепления в этот сектор. В первых числах августа значительная часть окруженных в районе Смоленска советских дивизий с боями вырвалась из окружения около Ермолино и влилась в состав оборонявшихся на этом фронте советских армий. Два немецких танковых корпуса - 46-й и 47-й - по-прежнему были скованы боями на Ельнинском выступе, и, хотя на помощь им были подброшены еще три свежие пехотные дивизии, немцы смогли отвести в тыл для «отдыха» лишь одну танковую и одну моторизованную дивизии.

Таким образом, укрепляя свои позиции в районе Ельни и продолжая непрерывно наносить контрудары, русские прочно удерживали этот ключевой сектор фронта. Южнее 3-я армия и другие советские соединения, входящие в состав нового Центрального фронта, срочно укрепляли позиции на реке Сож, продолжая оказывать давление на подошедшие пехотные части 2-й немецкой армии.

В результате проявленной русскими выдержки немцам не удалось расширить пробитую брешь в районе Рославля. Для этого им необходимо было сперва сломить сопротивление русских в районе Ельни и на реке Сож.

Для такой операции ни у Бока, ни у Гудериана уже не хватало сил. Пробыв два дня в районе Ельни, Гудериан воочию увидел, как под усилившимся натиском советских войск его солдаты были вынуждены покидать свои позиции. Тем не менее он выдвинул план нанесения удара на Москву своими танковыми корпусами из района Рославля в обход Ельни.

11 августа командование группы армий «Центр» было официально извещено, что план генерал-полковника Гудериана (о наступлении на Москву) отклоняется как «совершенно неудовлетворительный».

Бок счел благоразумным «согласиться с отменой плана», однако недовольный Гудериан ответил угрозой эвакуировать плацдарм у Ельни, «который сейчас не приносит пользы и лишь является постоянным источником потерь».

Однако для ОКХ это было неприемлемо.

Пока командующие армиями группы «Центр» вели бесконечные эгоистические споры, произошло два события, которые окончательно похоронили планы немедленного марша на Москву. Во-первых, наступление на Ленинград, начавшееся вскоре после совещания в Борисове, натолкнулось на упорное сопротивление русских. 12–14 августа командование Северо-Западного фронта нанесло контрудар под Старой Руссой и заставило немецкие части отступить. В результате Гот был вынужден спешно перебросить со смоленского направления на помощь Леебу еще один танковый корпус, и, таким образом, группа армий «Центр» лишалась еще трех механизированных дивизий, абсолютно необходимых для крупномасштабных операций. С уходом танковых корпусов на север и юг силы группы армий «Центр» заметно ослабли, и через десять дней (28 августа) Бок пожалуется Гальдеру, что «…возможности сопротивления войск его группы армий подходят к концу. Если русские будут продолжать наступательные действия, то удержать восточный участок фронта будет невозможно».

Но хотя физические возможности для осуществления лелеемой цели - немедленного броска на Москву - быстро иссякали, главное командование сухопутных войск (ОКХ) по-прежнему отстаивало этот план. 18 августа Браухич наконец-то решился представить Гитлеру свои предложения на этот счет. Йодль, как обычно, пошел на попятную и не поддержал Браухича, и Гитлер полностью отверг эти предложения. Фюрер лично написал Браухичу и Герингу пространный ответ, содержавший критику тактики ОКХ и указания о дальнейшей стратегии. Танковые соединения группы армий «Центр», подчеркнул Гитлер, ни разу не сумели полностью окружить противника. Они позволяли себе слишком далеко отрываться от пехоты и «действовать слишком самовольно». Планы будущих операций, изложенные Гитлером ранее в приказе штаба оперативного руководства ОКВ от 21 августа 1941 года, показывают также, что подготовка к захвату Ленинграда отходит на задний план и что максимальные усилия должны быть предприняты на южном участке советско-германского фронта.

С появлением этой директивы план наступления на Москву в центре фронта был официально похоронен. 22 августа Гудериан получил приказ «перебросить боеспособные танковые дивизии в район Клинцы - Почеп» на левый фланг 2-й немецкой армии. Впервые был также изложен замысел наступления части войск группы армии «Центр» в южном направлении во взаимодействии с группой армий «Юг». 24 августа после встречи Гудериана с Гитлером в штабе ОКХ в Восточной Пруссии 2-я танковая группа получила официальный приказ наступать на юг во фланг и тыл киевской группировки советских армий.

Ленинград: гипотезы и реальность

Немецкое наступление на Ленинград началось 8 августа, и уже через несколько часов позиции советских войск на реке Луга оказались в опасности. Хотя контрудар двух советских армий временно спас советский фронт от развала, положение оставалось тяжелым. Во второй половине августа немецкие войска заняли Нарву, Кингисепп, Новгород, а 20 августа дивизия СС «Мертвая голова» захватила Чудово, перерезав железную дорогу Москва - Ленинград.

В самом Ленинграде сотни тысяч горожан круглосуточно работали над сооружением широкого пояса укреплений, опоясывавших город. Активную роль в мобилизации населения на защиту города играла Ленинградская партийная организация.

Мы знаем и страницы этой книги расскажут, как ухудшение военного положения Германии усилило заговоры, интриги и предательство в стане нацистов. Естественно, у историка может возникнуть искушение попытаться отыскать факты аналогичных распрей в Кремле. Но, несмотря на развенчание «культа личности» и волну критических откровений после XX съезда КПСС, нет никаких сведений о личных отношениях между советскими руководителями в период кризисов, за исключением, пожалуй, одного эпизода во время битвы за Ленинград, осенью 1941 года, когда в конце августа в город к Жданову и Ворошилову прибыла комиссия ЦК ВКП(б) и ГКО во главе с В. М. Молотовым и Г. М. Маленковым, уполномоченными «организовать оборону». Через несколько дней обстановка на подступах к городу заметно ухудшилась, и К. Е. Ворошилов был освобожден от обязанностей командующего Ленинградским фронтом и отозван в Москву. Заменил его на этом посту генерал армии Георгий Жуков, «пожарник», который в те годы появлялся и стабилизировал положение практически на всех опасных участках советско-германского фронта.

Некоторые западные историки объясняют эту перестановку спором между Ворошиловым и Ждановым в результате которого Жданов через голову Ворошилова апеллировал к Сталину.

Но фактически нет никаких доказательств каких-либо внутренних конфликтов за все время блокады Ленинграда, кроме обычного обывательского недовольства и ворчания. А осенью 1941 года, когда немецкие войска с каждым днем все ближе подступали к городу, все ленинградцы, от мала до велика, были сплочены как никогда.

В обращенном к ленинградцам воззвании говорилось:

Враг «…хочет разрушить наши жилища, захватить фабрики и заводы, разграбить народное достояние, залить улицы и площади кровью невинных жертв, надругаться над мирным населением, поработить свободных сынов нашей родины…».

Ленинградцы верили этому обращению и были правы.

* * *

Приближавшимся к городу немцам казалось, что Ленинград вот-вот, как спелый арбуз, сам упадет им в руки. Для их неуемной жажды крови город представлял сложную проблему.

«Проблема», разумеется, заключалась в том, как поступить с его гражданским населением. Первым «твердым решением» Гитлера было «сровнять Ленинград с землей, сделать его непригодным для жизни и избавиться от необходимости кормить население зимой». После уничтожения города территорию можно будет передать финнам. Финны, однако, не хотели участвовать в этом плане. Приходилось также считаться с международным общественным мнением: кровавое побоище такого масштаба придется как-то объяснять - даже тем, кто видел в Гитлере избавителя от большевизма. Соответственно, Геббельс получил указание сфабриковать «недавно обнаруженный» «русский план», согласно которому советские власти сами уничтожили Ленинград.

Заместитель начальника штаба оперативного руководства ОКВ генерал Варлимонт подробно проанализировал «проблему» гражданского населения и подготовил служебную записку. «Обычная» оккупация города неприемлема. Но можно было бы эвакуировать стариков детей (видимо, в газовые камеры) и «предоставить оставшимся умереть от голода». Наилучшим решением, пожалуй, было бы изолировать весь город, окружив его оградой из колючей проволоки под электрическим током, охраняемой пулеметами. Но останется «опасность инфекционной эпидемии» (любопытно отметить, как часто немецкие планы массового уничтожения людей содержат ссылку на «угрозу» эпидемии), могущей «распространиться на немецкие фронтовые части».

Поэтому в случае принятия предлагаемого решения командиров корпусов следует предупредить о необходимости использовать артиллерию против гражданского населения, пытающегося вырваться из города. В любом случае «решение вопроса о судьбе жителей города нельзя доверить финнам».

Имелась также возможность извлечь пропагандистский капитал из этого дела, а именно предложить «филантропу Рузвельту направить продовольствие жителям города, которые не попадут в плен, или прислать суда нейтралов под эгидой Красного Креста и увезти их в Америку…».

Разумеется, однако, если ответ на эти предложения примет реальную форму, это будет неприемлемо. Правильным решением было бы «наглухо закупорить Ленинград, затем ослабить его террором (то есть бомбежками с воздуха, артобстрелом) и голодом. Весной мы оккупируем город… вывезем уцелевших жителей в плен в глубь России и сровняем Ленинград с землей с помощью взрывчатки».

Йодль, непосредственный начальник Варлимонта, утвердил эту служебную записку, заметив, что она «морально оправдана», поскольку противник-де заминирует город, уходя из него (интересный пример мышления немцев: Йодль, кажется, независимо от Геббельса придумал то же самое оправдание, что и министр пропаганды), а также из-за - снова - «серьезной опасности эпидемии». Правда, Йодль кратко обрисовал довольно любопытную альтернативу: чтобы части населения Ленинграда было как-то позволено в панике бежать из города в глубь России, утверждая (не очень-то логично), что это «усилит хаос и тем самым поможет нашему управлению и эксплуатации оккупированных районов».

* * *

После прорыва советского фронта на Луге начальник главного штаба ОКВ Кейтель обратился к Маннергейму с предложением, чтобы финская армия перешла в «решительное наступление» на Карельском перешейке а также переправилась через реку Свирь северо-восточнее Ладожского озера. Маннергейм отклонил этот план и не изменил свое мнение даже после визита Кейтеля, который лично вел с ним переговоры 4 сентября.

С военной точки зрения это упрямство со стороны союзника было исключительно неприятно для немцев. Их вооруженные силы были полностью задействованы, и у вермахта не было стратегических резервов. Единственной формой основного тактического резерва была переброска танковых и моторизованных соединений из одной группы армий на усиление другой. У ОКВ в результате буквально не было средств для наращивания нажима на Ленинградский фронт советских армий без привлечения финских войск или оказания давления на финнов, чтобы заставить их подчиниться своим требованиям. Таким образом, к началу сентября возникли объективные предпосылки в пользу решения «блокировать» Ленинград вместо штурма и захвата этого города.

Гитлер, с нетерпением следивший за ходом операции на северном и южном флангах Восточного фронта, уже начал планировать захват Москвы.

6 сентября он издал директиву № 35, предусматривающую возврат танковых групп Гота и Гудериана на центральный сектор Восточного фронта и подготовку к решающему наступлению на советскую столицу. Поскольку танковые дивизии понесли значительные потери, необходимо было также дополнительно передать группе армий «Центр» и 4-ю танковую группу Гепнера. Директива далее приказывала перебросить с авиабаз в Эстонии 8-й авиационный корпус пикирующих бомбардировщиков на юг для поддержки армий фон Бока.

Гитлер решил отвести району Ленинграда статус «второстепенного театра военных действий», а его блокаду поручить шести-семи пехотным дивизиям.

Такие силы были бы достаточно сильны для сдерживания за забором из колючей проволоки умирающих от голода жителей Ленинграда, но далеко не достаточны, чтобы справиться с обороняющими город советскими армиями, пусть даже ослабленными боями и испытывающими в это время нехватку вооружения. К тому же даже после захвата 8 сентября немцами Шлиссельбурга блокада была далеко не плотной и оставляла гарнизону Ленинграда опасную для немцев свободу маневра.

Понимая это и зная, по слухам из ОКХ, о готовящейся директиве, Лееб составил план захвата Ленинграда штурмом. Он надеялся начать наступление 5 сентября, за день до получения директивы, но 41-й танковый корпус Рейнгардта был так ослаблен боями, что ему требовалась трехдневная передышка для переоснащения и пополнения, пока немецкая пехота закреплялась на левом берегу Невы и отражала яростные контратаки 54-й советской армии южнее Ладожского озера.

9 сентября 41-й корпус перешел в наступление, 1-я танковая дивизия наносила удар вдоль левого берега Невы, а 6-я танковая наступала по обе стороны железной дороги, ведущей к Ленинграду. Обе дивизии скоро увязли в полосе противотанковых рвов и оборонительных земляных укреплений, построенных в предшествовавшие недели строительными батальонами и ополченцами.

Русским не хватало артиллерии и многих других видов оружия, которые не производились в самом Ленинграде. Но они широко использовали минометы, а в приморских районах по немецким тылам и батареям вели огонь тяжелые орудия кораблей Балтийского флота. На поле боя в одиночку и парами действовали тяжелые танки КВ, которыми часто управляли водители и механики Кировского завода, по-прежнему выпускавшего около четырех танков в день. В этих упорных, подчас рукопашных боях русские качества - смелость, стойкость, умелое использование маскировки и засад - с лихвой перекрывали нехватку боевой техники и просчеты командования в управлении войсками и тактике, которые приводили к поражениям в приграничных сражениях и на Лужском оборонительном рубеже.

Немецкие танковые дивизии, натолкнувшись на прочную оборону, несли чувствительные потери. В первый же день наступления 6-я танковая дивизия потеряла подряд четырех сменявших друг друга командиров.

В оправдание решения фон Лееба о штурме Ленинграда после получения директивы Гитлера можно напомнить, что все старшие немецкие офицеры считали войну с Россией уже выигранной. Вопрос для них заключался не в том, «одержана ли» победа, а «как»? И что еще важнее: «кто»? Кто будет увенчан лаврами за эти блестящие успехи на военном поприще? Даже Гудериан который одним из первых почувствовал силу возрождающейся мощи советского оружия, верил в то время что его самостоятельные действия и стратегия принесут немцам победу еще до конца 1941 года - ему в голову не могло прийти, что альтернативой будет полный разгром Германии и штурм Берлина. Эта самоуверенность усугубляла интриги между генералами в ОКХ, приводила к игнорированию и невыполнению ими нежелательных приказов и указаний.

Понятно, что фон Леебу хотелось отличиться захватом наиболее важной «крепости» Восточной кампании. И вначале его игнорирование директивы Гитлера, казалось, оправдало себя. К вечеру 10 сентября немцы пробились к так называемым Дудергофским высотам, бои шли всю ночь, а на рассвете следующего дня под прикрытием авиации 41-й танковый корпус возобновил наступление в обход Дудергофа с юга. 1-я танковая дивизия потеряла столько танков, что из оставшихся можно было укомплектовать полбатальона, тем не менее к исходу дня немцам удалось овладеть Дудергофскими высотами. На левом фланге немецкая пехота после упорных боев пробилась в пригороды Слуцка и Пушкина, а вечером 11 сентября овладела Красным Селом.

На четвертый день наступления, 12 сентября, в ОКХ стало очевидным, что на театре, с которого ОКХ пыталось получить подкрепления, разгорелось ожесточенное сражение. Гитлер, однако, издал новую директиву. То ли по совету Кейтеля, апологета захвата Ленинграда и приятеля фон Лееба, а скорее всего потому, что возможность добиться блестящей победы захватила его воображение, фюрер теперь приказал:

«Чтобы не ослаблять наступление… авиационные и танковые силы не должны перебрасываться до установления полной блокады. Поэтому определенная директивой № 35 дата переброски может быть отложена на несколько дней».

Эта директива фактически была приказом ворваться сам город. В последующие четыре дня немцы медленно пробивались к городу. Им удалось захватить Пулково, Урицк и Александровку, где находилась конечная остановка трамвайной линии, которая вела к Невскому проспекту. Но в этом ожесточенном сражении, где населенные пункты и ключевые рубежи по нескольку раз переходили из рук в руки, наступил тот переломный момент, когда атакующая сторона несет непропорционально высокие потери по сравнению с достигнутыми успехами. Решающая атака, предпринятая с трех сторон 6-й танковой и двумя пехотными дивизиями на русские позиции в районе Колпино, была отражена, и в тот же день ОКВ, видимо разочарованное итогами наступления, отдало приказ «немедленно» снять с фронта 41-й танковый и 8-й авиационный корпуса. В ночь на 17 сентября 1-я танковая дивизия приступила к погрузке уцелевших танков на железнодорожные платформы в Красногвардейске, а 36-я моторизованная дивизия своим ходом направилась к Пскову. Лишь понесшая тяжелые потери 6-я танковая задержалась на несколько дней, чтобы вывести своих солдат из боя и залечить раны. Вечером 18 сентября Гальдер мрачно записал в своем дневнике:

«Кольцо окружения вокруг Ленинграда пока не замкнуто так плотно, как этого хотелось бы. Сомнительно, что наши войска сумеют далеко продвинуться, если мы отведем с этого участка 1-ю танковую и 36-ю моторизованную дивизии. Учитывая потребность в войсках на ленинградском участке фронта, где у противника сосредоточены крупные людские и материальные силы и средства, положение здесь будет напряженным до тех пор, пока не даст себя знать наш союзник - голод».

Общий эффект этого наступления фон Лееба на ход Восточной кампании был неблагоприятным для немцев. Переброска танковой группы Гепнера на юг задержалась на десять дней - и это произошло в тот момент, когда фактор времени уже начал приобретать особо важное значение. И когда танковые дивизии наконец покинули Ленинградский фронт, они не были готовы для дальнейших боев. Они нуждались в пополнении, переоснащении и отдыхе. Короче говоря, требовалось еще больше времени.

Это наступление было первой и единственной попыткой немцев захватить Ленинград штурмом. Ведущий западный историк, изучавший блокаду Ленинграда, утверждает, что, «сняв с фронта танковые дивизии в тот момент, когда захват города казался безусловным Гитлер спас Ленинград». Но справедливо ли подобное утверждение? Во-первых, в то время любой обдуманный расчет неизбежно вел к выводу, что длительная блокада в конечном итоге принесет успех. И действительно положение ленинградцев значительно ухудшилось, пока не была прорвана блокада в 1943 году. Во-вторых, утверждать, что Ленинград был «спасен» в 1941 году, - значит заведомо согласиться с тем, что его захват 41-м танковым корпусом «казался безусловным». Это в высшей мере сомнительное предположение. Хотя немцы постепенно пробивались через оборонительные укрепления к окраинам города, впереди их по-прежнему ждала перспектива затяжных и ожесточенных уличных боев в городе с прочными каменными зданиями и целым лабиринтом рек, каналов, водных путей. В таких условиях многочисленные рабочие отряды и ополченцы, вооруженные бутылками с бензином и динамитными шашками, могут, как ранее показала оборона Мадрида, разделаться с целым корпусом профессиональных солдат.

В отличие от усилий сломить северный фланг советских армий и уничтожить Ленинград, операции немцев на южном крыле фронта увенчались явным успехом. Все поставленные Гитлером в его директиве № 33 и уточненные затем на различных совещаниях с командующими цели были достигнуты. Район Припятских болот был очищен от советских войск, излучина Днепра оккупирована, переправы через Днепр захвачены, танковые клинья углубились в Донецкий бассейн. Русские лишились промышленных предприятий на Украине: они либо были эвакуированы в глубь России, либо попали в руки немцев. И главное - советские войска на Южном фронте понесли значительные потери в живой силе и технике в результате немецких операций по окружению.

Однако, в сущности, операции на этом фронте со стратегической точки зрения обернулись для немцев неудачей. Они не приблизили Германию к победе, и сегодня мы знаем, что эти успехи немцев даже не стали прелюдией к победе.

Хотя Сталин, несомненно, несет значительную долю ответственности за неудачное руководство и управление Красной Армией в начальные месяцы войны, было бы неправильным возлагать на него всю вину, так же как взваливать на Гитлера всю ответственность за неудачи вермахта в последние годы войны. Под командованием маршала Буденного на Юго-Западном направлении находилось около миллиона солдат и офицеров. Разве не разумно было ожидать, что такие крупные силы даже если и не смогут удержать рубеж Днепра, то дадут достаточно мощный отпор врагу, чтобы сорвать немецкое наступление. Отводить такую крупную массу войск за Днепр в условиях господства в воздухе немецкой авиации было бы в высшей степени опасным. Видимо, Сталин, как всегда было свойственно ему, также в первую очередь учитывал политические факторы. Всегда легче поддерживать боевой дух в войсках в позиционных оборонительных боях, чем при длительном отступлении, да и оставлять значительную часть территории Украины для немецких оккупантов по ряду причин было нежелательно. Этим и объясняется решение занять оборону и дать немцам бой под Киевом.

Итоги этого решения, возможно, были бы иными, если бы этой крупной массе войск было обеспечено умелое командование. Тимошенко (который в конце сентября вступил в командование уцелевшими войсками на Украине) и Жуков (которому будущее уготовило более важную миссию) могли бы изменить ход битвы за Киев, если и не отстоять сам город.

Поворот танковой группы Гудериана на юг для наступления в тыл киевской группировки советских войск захватил русских врасплох. Разрыв между армиями Тимошенко, сражавшимися в районе Смоленска и Рославля, и Буденного, оборонявшими Киев, составлял около 200 километров. Остатки 3-й армии и некоторые другие советские соединения, расположенные в районе Гомеля, в какой-то мере прикрывали эту брешь, но только против ударов с запада. Танковые колонны Гудериана, наступавшие с севера, выходили в тыл 3-й армии. Уже на третий день наступления 3-я танковая дивизия генерала Моделя захватила мост через Десну в Новгород-Северском и преодолела последний крупный естественный барьер своем пути навстречу танкам фон Клейста.

Советские историки возлагают определенную вину на генералов Ф. И. Кузнецова и А. И. Еременко, который командовал войсками Брянского фронта, созданного на фланге танковой группы Гудериана. Но какими силами располагал этот фронт? Оперативная карта Гудериана показывает, что у русских на всем протяжении от Рославля до Новгород-Северского имелось всего девять стрелковых и одна кавалерийская дивизия, и едва ли по своей численности эти дивизии превышали бригады. К тому же наступавшая группа Гудериана была механизированной, советские же войска, которым необходимо было сосредоточиться, прежде чем нанести удар по немецким колоннам, передвигались со скоростью пешего солдата.

12 сентября танковые дивизии Клейста, прорвав оборону ослабленной боями 38-й советский армии, вырвались со своего плацдарма на восточном берегу Днепра у Кременчуга и 15 сентября у Лохвицы соединились с дивизиями Гудериана, замкнув внешнее кольцо самого крупного окружения, достигнутого немцами за всю Восточную кампанию.

В «котле» командующий Юго-Западным фронтом генерал М. П. Кирпонос и его штаб вскоре потеряли управление войсками, которые оказались расчлененными на отряды и группы, действовавшие самостоятельно в соответствии с (часто противоречивыми) приказами командиров корпусов и армий.

У окруженных русских войск не хватало боеприпасов и горючего, не был организован и скоординирован прорыв вражеского кольца. Но с гордым упорством русские сражались до конца. В последние роковые дни целые батальоны бросались в контратаку с последними пятью патронами в магазине винтовки на немецкие артиллерийские позиции, а в рукопашных схватках русские были готовы вцепиться зубами в горло противника.

Когда бои прекратились, немцы тщательно подсчитали трофеи и пригласили большую группу фоторепортеров и художников. На многочисленных фотоснимках можно видеть колонны сожженных и взорванных грузовиков; почерневшие от огня танки с пробитой и искореженной снарядами и бомбами броней; штабеля винтовок; длинные ряды артиллерийских орудий, каждое из которых русские подорвали последним заложенным в казенную часть снарядом. Многочисленные снимки мертвых солдат. Иногда видно, что они погибли в бою. На других аккуратные надписи гласят, что это жертвы «карательных» операций.

Особенно трагичной была судьба русских военнопленных - длинные колонны, с угрюмой усталостью бредущие по усеянной воронками земле. В глазах пленных - упрямство и отрешенность людей, сражавшихся за Родину до конца, но потерпевших поражение. Могли они догадываться, что ждет их впереди? Запланированная немцами голодная смерть, лагеря, где свирепствовал тиф, каторжный круглосуточный труд на заводах Круппа под хлыстом эсэсовцев. «Медицинские эксперименты», пытки, четыре года изощренного зверства, самого отвратительного и непростительного рода. Сознавали ли интуитивно некоторые из них, что из каждой тысячи пленных менее тридцати человек когда-нибудь смогут снова увидеть родной дом?

Но раз уж мы задаем эти риторические вопросы, уместно задать еще один.

Догадывались ли немцы, глядевшие на эти длинные черные вереницы пленных, тянущиеся по степи на запад, что они посеяли ветер?

Первую бурю, более ужасную, чем они когда-либо испытывали, немцы пожнут менее чем через год!

Примечания:

Согласно условиям Версальского мирного договора 1919 года, Германии запрещалось содержать или строить как на правом, так и на левом берегу Рейна в зоне глубиной 50 километров восточнее реки военные сооружения, а также содержать в этой зоне воинские части. Демилитаризованный статус Рейнской зоны был подтвержден Локарнскими договорами 1925 года о гарантии западных границ Германии и арбитраже. Вводом войск в эту зону Гитлер нарушил как Версальский, так и Локарнские договоры, однако никаких санкций против Германии со стороны Англии и других западных государств принято не было. - Прим. перев.

Англо-германское соглашение от 18 июня 1935 года было одним из первых крупных актов британской политики «умиротворения» гитлеровской Германии. Оно установило соотношение военно-морских флотов обеих стран: 1) общий тоннаж германского флота никогда не должен превышать 35 % общего тоннажа военно-морского флота Британского содружества наций; 2) пропорция 35:100 будет применяться в принципе как к общему тоннажу, так и к отдельным классам корабли; 3) Германия имеет право на тоннаж подводных лодок, равный щему тоннажу подводного флота Содружества, однако обязуется держать подводный флот, не превышающий 45 % подводного флота Содружества. Англия, таким образом, санкционировала нарушение Гитлером военных ограничений Версальского мирного договора. - Прим. перев.

Чехословакия имела 45 дивизий, 1582 самолета, 469 танков, 5700 артиллерийских орудий. Ее границу с Германией прикрывала полоса долговременных оборонительных сооружений, не уступавшая французской «линии Мажино». По плану «Грюн» фашистское командование собиралось использовать против Чехословакии 39 дивизий. - Прим. перев.

Буржуазное правительство Польши, вступив в сговор с фашистской Германией, предъявило территориальные претензии к Чехословакии и в мае 1938 года сосредоточило у чешской границы в районе Тешина три дивизии и бригаду пограничных войск. Мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 года обязало Чехословакию удовлетворить территориальные притязания Польши, а также Венгрии. - Прим. перев.

21 марта 1939 года министр иностранных дел Германии Риббентроп в беседе с польским послом в ультимативной форме потребовал передачи Германии Гданьска (Данцига) и права на строительство экстерриториальной автострады и железной дороги через «Польский коридор», которые связали бы Германию с Восточной Пруссией, марта в ответном меморандуме Польша отклонила эти требования. - Прим. перев.

Из книги Алана Кларка «“Барбаросса”. Русско-германский конфликт 1945 гг.», изданной в Лондоне в 1965 году (Clark A. «Barbarossa». The Russian-German Conflict 1941–1945. London, 1965).

В этом городке находился отдел «Л» (Национальная оборона) штаба оперативного руководства ОКВ. - Прим. перев.

Первый заместитель начальника генерального штаба ОКХ. - Прим. перев.

С 12 по 13 ноября в Берлине находилась советская делегация во главе с наркомом иностранных дел В. М. Молотовым, прибывшая для обсуждения вопросов советско-германских отношений. - Прим. перев.

Официального отчета об этом выступлении Гитлера не сохранилось. На Нюрнбергском процессе использовались записи, сделанные начальником генерального штаба ОКХ Ф. Гальдером и адмиралом Г. Бёмом, а также обнаруженная в архивах ОКВ докладная записка без подписи. - Прим. перев.

С 22 июня по 1 декабря 1941 года в действующую армию было направлено 219 дивизий и 94 бригады. См.: 50 лет Вооруженных Сил СССР, М., 1968, с. 273. - Прим. перев.

На территории Румынии находились и позднее перешли в наступление также 11-я немецкая, 3-я и 4-я румынские армии, а между основными силами группы армий «Юг» и румынскими войсками действовал венгерский подвижный корпус. - Прим. перев.

Всего Германия сосредоточила для нападения на СССР 153 дивизии (4600 тысяч человек), более 42 тысяч орудий и минометов, более 4 тысяч танков и штурмовых орудий, около 4 тысяч боевых самолетов. Кроме того, имелось 37 дивизий Финляндии, Румынии и Венгрии (900 тысяч человек).

В западных приграничных округах Советского Союза насчитывалось 170 дивизий и 2 бригады (2680 тысяч человек личного состава), 37,5 тысячи орудий и минометов, 1475 новых танков КВ и Т-34 и 1540 боевых самолетов новых типов. См.: История второй мировой воины 1939–1945 гг, М., 1975, т. 4, с. 21, 26, а также: Советские Вооруженные Силы. Вопросы и ответы. Страницы истории. 1918–1988. М., 1987, с. 218–220. - Прим. перев. Прим. перев.

Гальдер Ф. Военный дневник, т. 3, кн. 1. с. 60. - Прим. перев.

В этот период танковая группа Гудериана находилась во временном оперативном подчинении командующего 4-й армией фон Клюге. - Прим. перев.

В этом контрударе, проводившемся по указанию Ставки, принимали участие два механизированных корпуса - 5-й и 7-й. После трех дней упорных боев, не имея авиационного прикрытия, они понесли тяжелые потери и были вынуждены отступить. - Прим. перев.

Генерал-лейтенант М. М. Попов в июне - сентябре 1941 года командовал Северным, а затем Ленинградским фронтами. Генерал-полковник Ф. И. Кузнецов в 1940–1941 годах был командующим Прибалтийским Особым военным округом. В начале войны командовал Северо-Западным фронтом, затем 21-й армией (июль - октябрь 1941 г.). - Прим. перев.

Переименована в Ставку Верховного Главнокомандования после назначения 8 августа 1941 года И. В. Сталина Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами СССР. - Прим. перев.

В его состав входило шесть армий: 29, 30, 24 и 28-я, а также 31-я и 32-я. 20 июля 14 дивизий из первых четырех армий были выделены Для нанесения контрударов в районе Смоленска. По приказу Ставки от 18 июля 1941 года для организации обороны на дальних подступах к Москве западнее Волоколамска, Можайска и Калуги был образован также фронт Можайской линии обороны в составе 32, 33 и 34-й армий. 30 июля эти фронты были объединены в Резервный фронт под командованием генерала Г. К. Жукова. - Прим. перев.

Гальдер Ф. Военный дневник, т. 3, кн. 1, с. 177. - Прим. перев.

В районе Ельня - Смоленск. - Прим. перев.

Имеется в виду книга Гудериана «Внимание, танки!», вышедшая в 1937 году, в которой Гудериан писал, что Красная Армия имеет на вооружении более 10 тысяч танков.

Для сравнения можно указать, что за период с 1939 по июнь 1941 года в СССР было произведено более 7,5 тысячи танков всех типов. - Прим. перев.

Центральный фронт был создан 24 июля в результате разделения Западного фронта в составе 13-й и 21-й армий, а с 1 августа ему была передана также 3-я армия. - Прим. перев.

В этом приказе Гитлер подчеркнул, что соображения главнокомандования ОКХ «не согласуются с моими планами», и отдал приказ, что «главнейшей задачей до наступления зимы является не взятие Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на Донце и лишение русских возможности получения нефти с Кавказа; на севере окружение Ленинграда и соединение с финнами». - Прим. перев.

10 июля 1941 года решением ГКО были созданы промежуточные органы стратегического руководства - главные командования войск Северо-Западного, Западного и Юго-Западного направлений.

Главкомом Северо-Западного направления был назначен маршал Ворошилов (членом Военного совета - А. А. Жданов). 27 августа ГКО расформировало главное командование Северо-Западного направления, и с 5 сентября К. Е. Ворошилов стал командующим Ленинградским фронтом, подчиненным непосредственно Ставке. - Прим. перев.

Имеется в виду обращение Ленинградского городского комитета ВКП(б), исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся и Военного совета Северо-Западного направления, опубликованное 21 августа 1941 года. - Прим. перев.

Гальдер Ф. Военный дневник, т. 3, кн. 1, с. 360. - Прим. перев.

Генерал Ф. И. Кузнецов командовал Центральным фронтом. 25 августа Центральный фронт был расформирован, а его войска переданы Брянскому фронту, который был создан 16 августа на стыке Центрального и Резервного фронтов с целью предотвратить прорыв немецких войск в тыл армий Юго-Западного фронта. - Прим. перев.

В окружение попали четыре армии Юго-Западного фронта. 5, 21, 26 и 37-я. - Прим. перев.

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 1
Как называется праздник, который отмечается 9 мая?
Уровень 2
Какая страна была инициатором начала Великой Отечественной войны?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 3
Как фамилия Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами СССР в годы Великой Отечественной войны?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 4
Что такое Т-34?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 5
Как назывался немецкий автомат?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 6
Кто командовал обороной Брестской крепости?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 7
Какое сражение считается крахом "блицкрига"?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 8
Как зовется Город-герой, переживший почти трехлетнюю блокаду?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 9
Против какой страны в гитлеровской Германии был разработан план "Барбаросса"?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 10
Как называлась операция (план) вторжения Германии в СССР?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 11
Как называется крытое углубление в земле, вырытое для жилья, укрытия?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 12
Как называется крепость-герой, одержавшая первый удар фашистских войск в ВОВ?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 13
Как называется государственная награда за заслуги перед Родиной?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 14
Как называется крупнейшая битва Великой Отечественной и Второй мировой?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 15
Как называется крест с загнутыми под прямым углом концами - символ нацизма и гитлеровской Германии?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 16
Как называли людей, которые организовывали подпольные группы, движения для борьбы с захватчиками?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 17
Назовите фамилию сержанта, в честь которого назван Сталинградский дом, который советские солдаты обороняли в течение нескольких месяцев?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 18
Как фамилия диктора, объявившего о победе над фашисткой Германией?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 19
Какая фамилия Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами Германии в годы Великой Отечественной войны?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 20
Как называется реактивная система в Вооруженных силах СССР, что носит женское имя?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 21
Как называется колющее оружие, прикрепляемое на конец ствола, винтовки, ружья?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 22
Как называется элемент обмундирования солдатов Советской армии, форменное пальто со складками на спине и удерживающим её сложенной хлястиком?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 23
Защитой какого города прославились панфиловцы?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 24
Какое название операции фашистского наступления на Москву?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 25
Кто из четвероногих воинов, кроме лошадей, принимал участие в Параде Победы 1945 года?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 26
Как называлась последняя операция по снятию блокады Ленинграда?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 27
Как называется самый тяжелый танк Германских Вооруженных сил времён ВОВ?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 28
При наступлении на какой город Советские войска использовали ночью 140 прожекторов?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 29
По льду какого озера проходила "Дорога жизни", проложенная для снабжения блокадного Ленинграда?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 30
Какие элементы в 1912 г. по приказу ГКО были возвращены в военную форму офицеров, за ношение которых в годы Гражданской войны можно было поплатиться жизнью?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 31
Как называется комплекс мероприятий по организованному вывозу людей, учреждений, имущества из опасных местностей?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 32
Кто представлял США на Потсдамской конференции?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 33
В каком дворце состоялась Потсдамская конференция?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 34
Как называется комплекс мероприятий, направленных на перевод государственной инфраструктуры и военных сил страны в военное положение?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 35
Как называются жилые зоны оккупированных территорий фашистской Германии, которые были созданы в целях уничтожения еврейского населения?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 36
Как называется овраг, место массового уничтожения мирного населения, главным образом евреев, и советских военнопленных немецко-фашистскими оккупантами?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 37
Как называется договор о прекращении вооруженной борьбы между противостоящими силами?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 38
Кто выступил по радио с официальным обращением к гражданам СССР, сообщив о нападении Германии?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 39
В каком городе в феврале 1945 года прошла встреча Сталина, Рузвельта и Черчилля?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 40
Самая крупная танковая битва в истории, имевшую место во время Великой Отечественной войны?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 41
Как называлась операция по освобождению Белоруссии?

Игра "Великая победа": ответ на Уровень 42
Как называлась операция, в ходе которой Красная Армия завершила Великую Отечественную войну?

7 час. 15 мин. 22 июня. В западные военные округа была передана директива № 2:

«22 июня 1941 г. 04 часа утра немецкая авиация без всякого повода совершила налеты на наши аэродромы и города вдоль западной границы и подвергла их бомбардировке...

В связи с неслыханным по наглости нападением… приказываю:

2. Разведывательной и боевой авиацией установить места сосредоточения авиации противника и группировку его наземных войск. Мощными ударами бомбардировочной и штурмовой авиации уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск…

Тимошенко Маленков Жуков».

Обратите внимание на фамилии под директивой. На первом месте уже не маршал Шапошников. Он снят с должности и уже работает в Совете по эвакуации при СНК СССР.

Полной информации о ситуации на западной границе у нашего руководства не было. К этому времени «мощные удары» по немцам силами нашей «бомбардировочной и штурмовой авиации» с целью «уничтожить авиацию на аэродромах противника и разбомбить группировки его наземных войск» наносить было почти некому. В первый день войны мы потеряли более 1200 самолетов, большинство которых было уничтожено на стоянках ударами немецкой авиации, летчики которой хорошо знали, на каком аэродроме и какие именно самолеты они должны уничтожить. Повезло только Одесскому военному округу. В субботу 21 июня самолеты были перебазированы в связи с подготовкой к учениям.

Отрезвление у нашего руководства пришло тогда, когда оно осознало правильность народной мудрости, что ветер слов мельницы не крутит.

На рассвете враг повел наступление по трем стратегическим направлениям:

Северное – на Ленинград, Центральное – на Москву, Южное – на Донбасс. Соотношение сил было следующим:

Немцы с союзниками – 190 развернутых дивизий, из них 153 немецких, в т.ч. 19 танковых и 14 моторизованных, 37 дивизий союзников – Венгрии, Румынии и Финляндии. Общая численность более 5,5 млн. офицеров и солдат. На вооружении 48.200 орудий и минометов, 4.260 танков, 4.980 самолетов, 217 боевых кораблей, почти 75% из которых составляли подводные лодки.

РККА: 170 дивизий, в т.ч. 103 стрелковые, 40 - танковые, 20 - моторизованные, 7 - кавалерийские и 2 бригады инженерных войск и войск связи. Мы имели восьмикратное превосходство в артиллерии, почти шестикратное в танках и в авиации. Крайне слабое обеспечение средствами радиосвязи. Полевые и штабные рации были плохого качества.

Первыми приняли на себя удар военные моряки и пограничники. ВМФ Советского Союза встретил врага во всеоружии.

Черное море. Севастополь. Локаторщики флота засекли английские самолеты еще на подходе в нейтральных водах. В 3. 07 бомбардировщики подошли к Севастополю на небольшой высоте, но не смогли сориентироваться, т.к. в городе было проведено затемнение. Незваных гостей уже ждали. Вспыхнули прожектора, открыли огонь зенитки и пулеметы. Самолеты попали в огневой мешок и представляли собой не трудные цели: летели низко, прямо и не очень быстро. Они прилетели с тяжелыми морскими минами на парашютах, которыми намеревались блокировать выходы боевых кораблей из бухт. В 3.08 первый английский стервятник был сбит. Они начали сбрасывать морские мины, где попало, лишь бы не погибнуть. В бою было сбито два с половиной десятка вражеских самолетов. Первыми сбитыми вражескими самолетами в Великой Отечественной войне по праву гордится Севастополь. Это были английские бомбардировщики! (Наше руководство хорошо «врезало по шее» английскому послу в Москве и об этом факте обе стороны молчат до сих пор). В 3.15 командующий Черноморского Флота доложил наркому ВМФ Кузнецову о налете. Кузнецов первым доложил о начале войны.

На рассвете немецкая авиация нанесла удары по 66 аэродромам.

В 14.00 22 июня Гальдер доложил Гитлеру, что командование ВВС сообщило об уничтож ении 800 самолетов противника . Н емецкой а виации удалось без потерь заминировать подходы к Ленинграду с моря. Немецкие потери составляют до сих пор 10 самолетов (из дневника Гальдера за 22.06.1941 г.).

По нашим официальным данным, за первый день войны мы потеряли около 1200 самолетов, подавляющее большинство было уничтожено на земле. Я считаю эту цифру ложной, т.к. только Западный фронт в первый день войны потерял 735 самолетов, а было еще 2 фронта – Северо-Западный и Юго-Западный, в которых дела обстояли не лучше. Потери немцев составили около 300 самолётов - самые большие потери за день во второй мировой войне. Каждый десятый немецкий самолет были уничтожен в результате воздушного тарана (реальные потери немцев были в 15 раз меньше, чем те, которые «сочинили кремлевские сказочники». Мнение автора).

По плану «Барбаросса» к концу сентября 1941 года наступавшие немецкие войска должны были уже выйти на рубежи: Архангельск – Волга – Астрахань, уничтожив и пленив советские войска, сражавшиеся на этой территории. Есть хорошая славянская пословица, что хорошо все было на бумаге, да забыли про овраги.

С 23 июня СССР начал мобилизацию резервистов с 1900 года рождения по 1913 год. Это должно было дать 14 млн. новых солдат и офицеров, но к концу календарного года.

Действия советских фронтов в 1941 году в течение срока «блицкрига»

Первые три недели.

Северный фронт

От Баренцева моря до Карельского перешейка . С опозданием на неделю начали активные боевые действия на мурманском направлении дивизии армии «Норвегия»; 30 июня на ухтинском направлении - финские дивизии; 1 июля – на кандалакшском направлении - немецкие и финские войска. С севера на Ленинград и Петрозаводск наступали две армии финнов (15 дивизий и 3 бригады). Им противостояли 7 наших дивизий.

Разгорелись бои по выполнению трех задач: захват Лахденпохья, выход к Ладожскому озеру, расчленение сортавальской и кексгольмской группировок советских войск. Противник вклинился в оборону наших войск на глубину 14-17 км, создал угрозу выхода к Ладожскому озеру, но ни одну из трех задач не выполнил. 9 июля противник был остановлен нашими войсками и был вынужден перейти к обороне. Ожесточенно дрались только немцы.

Северо-Западный фронт

Ширина фронта более 200 км. Основные усилия вермахт сосредоточил на шауляйском и вильнюсском направлениях, обеспечив 5 - 8-кратное превосходство. Учитывая внезапность нападения и рассредоточенность советских войск, противник начал громить соединения прикрытия, затем основные силы и, наконец, резервы.

В первый день боевых действий 3-я и 4-я танковые группы прорвали оборону фронта. На левом фланге немцы продвинулись на 60 км. Войска фронта вынуждены были поспешно и неорганизованно отступать. Подходящие войска с ходу бросали в бой без артиллерийской поддержки и прикрытия авиацией. Войска 8-й и 11-й армий, понеся большие потери, продолжали отступать 23 июня по расходящимся направлениям. На стыке Северо-Западного и Западного фронтов образовалась брешь шириной до 130 км. Противник господствовал в воздухе. Предпринятые контрудары успеха не имели из-за несогласованности действий по времени и месту.

Авиация фронта за первые три дня потеряла 921 самолет (76% всего авиапарка). Армии прикрытия начали отход. К вечеру 24 июня противник захватил Каунас и Вильнюс.

Командование Северо-Западного фронта не смогло создать оборону, способную отразить удар агрессора в силу неумелого управления войсками, грубых ошибок и просчетов в оценке обстановки, принятии решений и выполнении приказов, т. к. информация о противнике была устаревшей и искаженной. Безостановочный отход отрицательно действовал на личный состав, появилась боязнь окружения. Войска вынуждены были обороняться, не имея надежного тылового обеспечения, формируя армейский и фронтовой тыл уже в ходе боевых действий. В начале июля 1941 г. в связи с потерями складов с боеприпасами войска располагали всего 0,6 — 0,8 боекомплекта патронов и снарядов.

Краснознаменный Балтийский флот оказался в трудном положении. С захватом противником баз в Лиепае и Риге корабли перешли в Таллинн, а затем в Ленинград, потеряв при переходах более 30% кораблей.

Западный фронт

Разгрому этого фронта немцы придавали особое значение. Он открывал дорогу на Москву, столицу противника. Это было поручено группе армий «Центр», в состав которой входили 2 танковые группы и 2 полевые армии (всего 51 расчетная дивизия), имеющие боевой двухлетний опыт. Они должны были окружить и в последующем уничтожить наши войска между Белостоком и Минском. Авиационная поддержка осуществлялась 2-м воздушным флотом, имевшим в своем составе более 1200 самолетов.

Войска Западного фронта, не успев развернуться, приняли на себя главный удар вермахта и понесли тяжелые потери в первый же день войны. Они потеряли 735 самолетов, из которых 72% были уничтожены на земле. Танки противника прорвались в глубину обороны. За первый световой день войны танки противника захватили Кобрин и продвинулись в глубину советской территории до 60 км. На стыке Северо-Западного и Западного фронтов они расширили разрыв до 130 км и к вечеру 23 июня продвинулись в глубину нашей территории до 120 км.

Командующий фронтом генерал армии Павлов 23-25 июня ввел в бой резервы и нанес контрудары силами двух механизированных корпусов, но перехватить инициативу у врага и отбросить его к границе не смог. Бои были жестокие. Так, в 11-м мехкорпусе из 243 танков осталось 50.

28 июня врагу удалось отсечь и окружить часть сил 10-й армии восточнее Белостока, а 29 июня его передовые соединения 3-й и 2-й танковых групп прорвались в район восточнее Минска и сомкнули кольцо окружения, в котором сражались 26 дивизий. 16 обескровленных дивизий сдерживали соединения 3-й и 2-й немецких танковых групп вне кольца окружения.

Поражение войск Западного фронта привело к прорыву стратегического фронта на минском направлении, где в обороне советских войск образовалась огромная брешь шириной более 400 км. В первых числах июля немцы вышли к Днепру на участке Новый Быхов - Жлобин. Противник 10 июля захватил Витебск. Ставка из резерва перебросила четыре армии и остановила продвижение противника.

Следовательно, войска Западного фронта в начальном периоде войны потерпели тяжелое поражение. Из 44 дивизий 24 были разгромлены, а остальные 20 дивизий потеряли от 30 до 90% личного состава и средств.

Хочу подробно остановиться на практических действиях нашего высшего руководства во главе со Сталиным в отношении командования Западного фронта (более подробно с материалами дела генерала Павлова можно ознакомиться в книге "Трибунал для Героев" Вячеслав а З вягинцева).

Преследовалась самая благородная цель – оздоров ление фронта (цитата Сталина), а реально – переложить вину высшего руководства страны во главе со Сталиным на плечи сражающихся генералов и офицеров. Публично, чтобы знали и запомнили все!

Как это было сделано? Если коротко, то - по-сталински.

Герой Советского Союза генерал армии Дмитрий Григорьевич Павлов , командующий Западн ым фронт ом был арестован 4 июля 1941 г. Признан виновным в бездействии и сдаче неприятелю вверенных военных сил . 22 июля осужден В оенной К оллегией В ерховного С уда и приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение в тот же день. Вместе с ним было расстреляно еще 17 человек из командования фронта и армий, трое застрелились сами.

Сталину надо было переложить собственную вину за неподготовленность страны и вооруженных сил к предстоящей войне на чужие плечи.

Для этого фабрикуемое дело должно было быть громким, т.е. расстрельным. Это - во-первых. Во-вторых, произвольность выбора виновных, т.е. брали тех, кто был под рукой. Примером может служить командующий 4 армии генерал Коробков. О нем написал в своих воспоминаниях бывший начальник штаба 4 армии Л. Сандалов : « …был предназначен по разверстке для предания суду от Западного фронта один командарм, а налицо был только командарм 4-й армии. Командующие 3-й и 10-й армиями находились в эти дни неизвестно где, и с ними связи не было. Это и определило судьбу Коробкова» . В-третьих, нужен был надежный исполнитель, не боящийся проливать кровь наших генералов и офицеров. Самым известным среди специалистов этого профиля был главный армейский идеолог Л. 3. Мехлис. Со 2 по 6 июля комиссия «поработала» и доложила о результатах:

«МОСКВА, КРЕМЛЬ, СТАЛИНУ

Военный Совет установил преступную деятельность ряда должностных лиц, в результате чего Западный фронт потерпел тяжелое поражение. Военный Совет решил:

1) Арестовать быв. начштаба фронта Климовских, быв. заместителя командующего ВВС фронта Тодорского и начальника артиллерии фронта Клич.

2) Предать суду военного трибуна ла командующего 4-й армией Коробкова, командира 9-й авиадивизии Черных, командира 42-й с.д. Лазарейко, командира танкового корпуса Оборина.

Просим утвердить арест и предание суду перечисленных лиц.

3) Нами арестованы — начальник связи фронта Григорьев, начальник топографического отдела фронта Дорофеев, начальник отделения отдела укомплектования фронта Кирсанов, инспектор боевой подготовки штаба ВВС Юров и начвоенторга Шейнкин.

4) Предаются суду помначотделения АБТУ Беркович, командир 8-го дисциплинарного батальона Дыкман и его заместитель Крол, начальник Минского окружного сансклада Белявский, начальник окружной военветлаборатории Овчинников, командир дивизиона артполка Сбирайник.

7.7-41 г . Тимошенко Мехлис Пономаренко» .

Ответ поступил с опережением: «Тимошенко, Мехлису, Пономаренко

Государственный Комитет Обороны одобряет Ваши мероприятия по аресту Климовских, Оборина, Тодорского и других и приветствует эти мероприятия, как один из верных способов оздоровления фронта.

6 июля 1941 г . И. Сталин».

Обратите внимание на даты. Телеграмма отправлена 7 июля, а ответ – 6 июля, т.е. на сутки раньше. Это еще одно доказательство предрешенности данного вопроса.

«Вопрос: Кто виновник прорыва на Западном фронте?

Ответ: …основной причиной быстрого продвижения немецких войск на нашу территорию являлось явное превосходство авиации и танков противника. Кроме этого, на левый фланг Кузнецовым (Прибалтийский военный округ) были поставлены литовские части, которые воевать не хотели. После первого нажима на левое крыло прибалтов литовские части перестреляли своих командиров и разбежались. Это дало возможность немецким танковым частям нанести мне удар с Вильнюса.

Вопрос: Изменнические действия были со стороны ваших подчиненных?

Ответ: Нет, не было. У некоторых работников была некоторая растерянность при быстро меняющейся обстановке.

Вопрос: А в чем ваша персональная вина в прорыве фронта?

Ответ: Я предпринял все меры для того, чтобы предотвратить прорыв немецких войск. Виновным себя в создавшемся на фронте положении не считаю…

Вопрос: Если основные части округа к военным действиям были подготовлены, распоряжение о выступлении вы получили вовремя, значит, глубокий прорыв немецких войск на советскую территорию можно отнести лишь на счет ваших преступных действий как командующего фронтом.

Ответ: Это обвинение я категорически отрицаю. Измены и предательства я не совершал. »

Сталин очень торопился реабилитировать себя и еще до окончания следствия, 16 июля, подписал постановление Государственного Комитета Обороны №ГКО-169сс (№ 00 381). Обратите внимание на две буквы «сс» и два ноля в номере постановления. Они свидетельствуют о том, что документ является совершенно секретным и предназначен для очень узкого круга руководителей.

Несмотря на гриф «совершенно секретно», данное постановление в «информационных и воспитательных целях» было оглашено во всех ротах, батареях, эскадронах и авиаэскадрильях. Текст был следующий:

«Государственный Комитет Обороны по представлению Главнокомандующих и командующих фронтами и армиями арестовал и предал суду военного трибунала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций» нескольких генералов и офицеров Западного фронта во главе с командующим, а также ряд генералов Северо-Западного и Южного фронтов .»

Анализ выше приведенного постановления ГКО позволяет сделать вывод, что Сталин не владел реальной информацией о ходе боевых действий на фронтах. Так, последним в постановлении указан Южный фронт. Дальше по тексту в данном эссе приводится характеристика боевых действий по фронтам, в том числе и по Южному фронту. Здесь крайне коротко могу сказать, что Южный фронт, ведя бои с 11-й немецкой армией, 3-й и 4-й румынскими армиями и четырьмя венгерскими бригадами успешно их сдерживал. Он вынужден был отступать на правом фланге, чтобы не допустить разрыва с левым флангом Юго-Западного фронта. Организованное отступление в глубину нашей территории составляло от 60 до 90 км. Для сравнения – Западный фронт к 10 июля отступил на 450 – 600 км. Из пяти наших фронтов у Южного фронта дела обстояли лучше всего.

Еще несколько слов о Павлове. Предъявленное обвинение он отрицал до конца.

В мемуарной литературе и исторических исследованиях генералу Павлову дают диаметрально противоположные характеристики.

Есть народная мудрость, которая гласит, что в случае противоположных мнений по одной проблеме истину надо искать посередине.

Да, быстрый карьерный рост Павлова не позволял ему глубоко постичь стратегию современной войны и выработать практические навыки командующего округом, а затем и фронтом. В этом нет его вины. Высшее руководство страны страшно боялось лишиться власти. Малейшая опасность со стороны в этом вопросе ликвидировалась под различными политическими лозунгами. Когда такая опасность возникла со стороны военных, то по делу маршала Тухачевского было ликвидировано около 60 тысяч маршалов, генералов и офицеров, а 50 тысяч было уволено из рядов РККА. Пошел «дикий» рост в войсках. В этом вина Сталина и его клики. Павлов попал «под раздачу» в начале войны потому, что у Западного фронта были самые большие потери в личном составе, технике и территории. Это и не удивительно. Будучи командующим округа он настойчиво «выбивал» в Москве средства для создания глубоко эшелонированной обороны до 400 км в Белорусском военном округе. Ему эти средства не давали, т.к. Генштаб считал, что более вероятное направление возможного наступления будет через Киевский военный округ. Здесь было создано две системы УР-ов, сюда в первую очередь давали новую боевую технику. К тому же наша военная доктрина отдавала предпочтение наступательной тактике, а не оборонительной. Немцы собрали с помощью воздушной разведки всю информацию для принятия решения о направлении главного удара. Они ударили на Москву через слабо укрепленную в военно-инженерном отношении Белоруссию и хуже вооруженные войска Белорусского военного округа. По всей линии фронта мы были вынуждены вместо наступательных операций заниматься оборонительными боями и прорывами из окружений.

Плюс еще психологический фактор в офицерской среде как отголосок дела маршала Тухачевского. Это был беспредел со стороны карательных органов в отношении любого генерала и офицера, что привело к ожиданию указаний сверху, проявление инициативы не поощрялось, приукрашивали доклады в ущерб объективности о сложившейся обстановке . Больше всего боялись спровоцировать своими решениями и действиями вооруженный конфликт с Германией. За это Сталин наказывал очень строго (пример наркомфлота Кузнецова).

Три причины поражения Западного фронта:

Запрещение генералу армии Г.П. Павлову проводить мероприятия по укреплению полосы прикрытия Западного ОВО перед началом войны, чтобы не насторожить вермахт;

Как следствие первой причины, слабая боевая готовность войск округа;

Частая потеря управления войсками из-за плохой радиосвязи.

Немецко-фашистские войска к 10 июля продвинулись на глубину до 450-600 км, захватили почти всю Белоруссию и создали угрозу прорыва с ходу на Смоленск.

Юго-Западный фронт

Особенность фронта. Группировка войск фронта в полтора раза превышала наступающие войска вермахта, 58 наших дивизий против 39 условных немецких. По количеству танковых и моторизованных – в 2,7 раза, 16 танковых и 8 моторизованных наших против 5 танковых и 4 моторизованных немецких. В резерве у немцев было только 3 пехотных дивизии. Они шли на осознанный риск, т.к. спланировали фланговый удар в стороне от размещения основных наших сил, представляющих собою глубоко эшелонированную оборону.

Отлично зная расположение наших войск, немцы ударили силами 13 пехотных дивизий в стык между армиями, где им противостояли 4 сд и 1 кд. В первый день они прорвались в глубину до 30 км.

Командующий Юго-Западным фронтом генерал-полковник М. П. Кирпонос 23 и 24 июня нанес два контрудара силами 3 корпусов и 1 сд. Это не остановило противника. К исходу 24 июня 1-я танковая группа противника прорвалась в глубину до 100 км. Командующий фронтом с 25 по 29 июня нанес фланговые удары с севера и юга силами 4 мехкорпусов. Фронтовой контрудар вылился в крупнейшее танковое сражение начального периода войны . Наступление танковой группы противника было задержано до конца июня. Однако войскам фронта не удалось ликвидировать прорыв. Практически контрудар превратился в разрозненные действия соединений: одни шли в атаку, другие завершали ее, а третьи подтягивались к ее рубежу. В окружении сражались 8-й мехкорпус, 87-я и 124-я сд. Было потеряно 2648 танков, многие из-за технических поломок.

Это дало возможность к 30 июня силами 7 дивизий из резерва фронта занять оборону на рубеже Луцк – Дубно – Кременец - Золочев протяженностью 200 км. Немецкая авиаразведка определила, что между Луцком и Дубно остался незанятый промежуток. 6 танковых и моторизованных, 3 пехотных дивизии немцев пошли в наступление. 1 июля 5-я армия силами 3 мехкорпусов и 1 ск нанесла контрудар по левому флангу 1-й танковой группы и на два дня задержали противника в районах Ровно и Острога. Противник, отразив разрозненные атаки соединений 5-й армии, 6 июля с ходу преодолел пустые укрепрайоны первой линии, вышел к Новоград-Волынскому укрепрайону. 9 июля немцы захватили Житомир и готовы были идти на Киев, чтобы захватить его сходу.

Из дневника Гальдера, начальника Генерального штаба вермахта:

00.13. – Главком вызвал меня по телефону. Фюрер еще раз связался с ним и высказал крайнюю озабоченность тем, что танковые дивизии будут направлены на Киев и понесут бесполезные потери (в Киеве – 35% населения – евреи; мосты нам все равно не удастся захватить), фюрер не хочет, чтобы танковые дивизии продвигались на Киев. В виде исключения это можно сделать только с целью разведки и охранения. На Киев пошла 13-я тд СС.

11.00. – Главком, находящийся на командном пункте группы армий «Юг», связался со мной по телефону и сообщил, что сегодня утром он получил следующую телефонограмму фюрера:

«Если окажется возможным окружить сколько-нибудь значительную группировку противника западнее Буга, то следует сосредоточить силы 1-й танковой группы и направить их к Днепру юго-восточнее Киева для окружения города. При этом следует обеспечить прочное блокирование Киева, чтобы не допустить прорыва в город каких-либо частей противника с северо-запада».

Результатом боевых действий фронта за первые 19 дней войны явился неудачный исход приграничных сражений, отход на старую границу на глубину 300-350 км и жесткое пресечение попытки захватить Киев сходу. Фронт задержал наступление ударной группировки противника, но остановил его только под Киевом.

Южный фронт

Активные боевые действия немецко-румынских войск (немецкой 11-й, румынских 3-й и 4-й армий) начались 2 июля, поэтому войскам фронта удалось вступить в сражения начального периода войны более организованно, чем на других фронтах.

Ход военных действий на Южном фронте в значительной степени определялся развитием событий на соседнем Юго-Западном фронте, поэтому командование Южного фронта держало на правом крыле половину сил: 4 корпуса, 3 сд и противотанковую бригаду. Из-за опасения нанесения противником удара по правому флангу фронт производил систематический отвод войск, равняясь на соседа справа, даже имея преимущество в танках и самолетах.

В результате ожесточенных боев противник вклинился на бельцском и могилев-подольском направлениях. Он сосредоточил основные силы против 9-й армии (7 дивизий противника в первом эшелоне на 2 июля). Против 18-й армии вражеское командование держало крайне ограниченные силы — в основном венгерские войска, включавшие четыре бригады. Несмотря на более или менее организованное вступление в сражение, войска фронта со 2 по 10 июля на 350-километровом фронте отошли на 60-90 км. На остальном участке устойчивость обороны сохранялась.

Вермахт из-за героического сопротивления Красной Армии не выполнил основную задачу блиц-крига. Первые две недели боев были проведены в соответствии с планом только на московском направлении и ценой гораздо больших потерь. Группы армий «Север» и «Юг» сорвали его с первых дней войны. К этому следует добавить, что союзники немцев вступили в войну с опозданием: норвежцы – 29 июня, финны – 30 июня и 1 июля, румыны – 2 июля.

Дальнейшие успехи группы армий «Центр» из-за снижения темпов наступления группы армий «Юг» создали опасную ситуацию. Это стало возможным в результате возросшего сопротивления Юго-Западного и Южного фронтов. Войска Юго-Западного фронта успешно сдерживали немецкие дивизии в районе среднего течения Днепра. Южный фронт - венгерские и румынские дивизии в районе Днестра.

Начиная с третьей недели войны, правый фланг группировки немцев на московском направлении оголялся все больше и больше, т.к. она наступала быстрее своего соседа справа. Возрастала опасность нанесения стратегического флангового удара советских войск с юга. Правда, для этого нужны были резервы Юго-западному фронту, но имеющиеся резервы РККА пока что сковывали японцы на Дальнем Востоке и англичане в районе кавказских нефтепромыслов.

По мнению советских военных историков с 7 июля Киевская оборонительная операция стала стратегической, т.к. все больше приковывала к себе немецкие войска, все больше становился уязвимым правый фланг немцев на московском направлении.

29 июля 1941 г. Жуков Г.К. был смещён с должности Начальника Генерального Штаба РККА и назначен командующим Резервным фронтом. Жуков прекрасно понимал, что его занесли в список «штрафников» за потерю управления войсками в первые дни войны и будут периодически проверять на верность Вождю. У него было только два пути – либо грудь в крестах, либо голова в кустах. Жуков выбрал первый путь. Спасая свою жизнь, он четко выполнял все указания Сталина, не глядя на потери в личном составе. Участники Великой Отечественной войны заслуженно присвоили ему имя «Самый кровавый маршал войны».

Гитлер решил не рисковать. Когда опасно оголился правый фланг Центральной группы немецких войск на московском направлении, фюрер был вынужден приостановить наступление на Москву и с 19 августа начать переброску войск группы «Центр» на юг.

Почти на полтора месяца было приостановлено наступление на Москву.

До сих пор у ряда военных историков, особенно немцев, бытует мнение, что провал блиц-крига был вызван тем, что Гитлер отдал предпочтение экономической составляющей плана «Барбароссы» - захватить украинское зерно урожая 1941 года, уголь Донбасса, руду Криворожья, машиностроительные комплексы Украины и многое другое.

Вы не правы, господа! Гитлер не отдал предпочтение экономической составляющей, а его заставили спасать военную составляющую плана «Барбароссы»!

Прошло семьдесят лет. С позиций дня сегодняшнего мы можем более объективно оценить прошедшие события. Воины Юго-Западного фронта в 1941 году нанесли немцам непоправимый урон, сдерживая наступление немецких армий. Оборона Киева затормозила немецкое наступление на юге, а в это время вермахт упорно рвался к Москве. В результате, к середине августа опасно «оголился» южный фланг группы армий "Центр", наступающей на Москву. Фланговый удар советских войск со стороны Юго-Западного фронта привел бы к стратегическому окружению немецких войск на московском направлении. Гитлер это заметил первым.

С позиций классической немецкой стратегии кровопролитная героическая оборона Киева имела смысл только в случае подготовки флангового удара советскими войсками с юга по тылам немецкой московской группировки. Это поставило бы крест на немецкой блиц-победе в этой войне. Это азбука военной стратегии.

По приказу Ставки ВГК от 19 августа 40-я и 38-я армии Юго-Западного фронта с боями переправились на левый берег Днепра. Немецкая авиаразведка это зафиксировала.

Гитлер отреагировал мгновенно. Фюрер в двух своих директивах от 19 и 21 августа изменил план боевых действий на Восточном фронте – отменил наступление на Москву и поставил задачу по ликвидации угрозы со стороны левого фланга Юго-Западного фронта. Для этого он снимает с Центрального стратегического направления из района Новозыбкова 2-ю армию и 2-ю танковую группу под командованием Гудериана. Они получили приказ и развернули наступление в направлении Конотопа и Чернигова, чтобы выйти в тыл Юго-Западного фронта.

Следовательно, упорное сопротивление защитников Киева и Юго-Западного фронта заставило фюрера временно изменить стратегию войны. Он приостановил наступление на Москву и перебросил войска на киевское направление против Юго-Западного фронта. Киевская операция сломала стратегию фашистского «блиц-крига».

10 сентября главком Юго-Западного направления маршал С.М. Буденный отправил телеграмму в Ставку ВГК с обоснованием необходимости вывода войск из Киева, чтобы они не оказались в окружении. Сделал это решительно, не страшась последстви й.

11 сентября маршал С.М. Буденный по аппарату БОДО, разговаривая лично со Сталиным, настаивал на немедленном отводе войск. Сталин приказал:

«Киева не оставлять и мостов не взрывать без особого разрешения Ставки».

В ночь на 12 сентября Сталин лично разговаривал с Кирпоносом по аппарату БОДО и «выдавил» из него нужные ему слова: « У нас и мысли об отводе войск не было до получения предложения дать соображения об отводе войск на восток с указанием рубежей, а была лишь просьба в связи с расширившимся фронтом до восьмисот с лишним километров усилить наш фронт резервами». Сталин добился своего.

13 сентября Буденный, Шапошников, Кирпонос и Василевский вновь настаивали на немедленном отводе войск из Киева . В этот же день неугомонного Буденного сняли с занимаемой должности главкома войск Юго-Западного направления.

Не имеющий резервов Юго-Западный фронт, не мог остановить продвижение в свои тылы с юга 1-й танковой группы под командованием Эвальда фон Клейста, а с севера - 2-й танковой группы Гейнца Гудериана, которые соединились 15 сентября в районе Лохвицы.

В оперативное окружение попали армии Юго-Западного фронта: 5-я, 21-я (переданная из состава Брянского фронта), 26-я и 37-я (обороняющая Киев).

Сталин прислал самолет за Кирпоносом. Все понимали, что его прибытие в Москву закончится расстрелом, как два месяца назад сгенералом Павловым . По приказу Кирпоноса в самолет положили раненого солдата. В создавшейся ситуации он не мог выйти к своим и не мог сдаться немцам. Он выбрал смерть в бою (мнение автора). 20 сентября комфронта с винтовкой в руках повел офицеров и солдат в штыковую атаку. Был ранен в ногу. Примерно в 18.30 при обсуждении вариантов ночного прорыва он был ранен в грудь и голову осколками немецкой мины. Через две минуты он скончался.

К 26 сентября 1941 года немцы подавили основные очаги сопротивления войск фронта. С боями к своим вышел командарм 37 армии генерал Власов. Был сразу госпитализирован.

На московском направлении в начале октября похолодало и пошли проливные осенние дожди. Развезло наши знаменитые дороги. Немецкая гусеничная техника стала, по такому бездорожью она двигаться не могла. Немцы поняли, что означает наше слово «распутица».

Невольно возникают вопрос.

1. Почему Сталин так долго не разрешал эвакуацию войск из Киева?

2. Затем выстраивал «заманушку» для Гитлера, стоившую больших потерь?

Сталин сразу убивал двух «политических зайцев».

1. Был сорван блиц-криг.

2. Положительно решался вопрос с американским ленд-лизом.

Сталин почти добился от президента США Рузвельта согласия на поставки оружия по ленд-лизу, своего уже катастрофически не хватало. В США разгорелся спор: стоит ли помогать Советской России оружием? Доводы были серьезными – посылать технику не имеет смысла, т.к. Россия к зиме рухнет, Гитлер победит и оружие попадет к нему.

Рузвельт решил убедиться, что Сталин стоит крепко, и послал в августе на разведку в Россию своего помощника Г. Гопкинса. Тот тщательно ознакомился с обстановкой в стране и на фронте. На прощальной беседе он поставил вопрос ребром: где будет проходить линия фронта к зиме 1941/42 гг.? Ответ на этот вопрос он лично должен был передать Рузвельту. Сталин ответил, что фронт пройдет западнее Ленинграда, Москвы и Киева.

Так, Киев стал заложником обещания Вождя Народов президенту США.

Поэтому Ставка ВГК разрешила оставить Киев только 18 сентября, когда он уже три дня с войсками 37 армии генерала А. Власова был в полном окружении.

В немецкой прессе остановка наступления на Москву была подана как забота фюрера о фатерланде: накормить немецкий народ украинским зерном урожая 1941 года, а промышленность – углем и лучшей в Европе железной рудой. Некоторые наши историки подхватили эту идею, как истинную причину остановки наступления на Москву.

Вы не правы, господа. Это не причина, а следствие.

По плану «Барбаросса» немецкие войска должны были в этот день выйти на рубеж: Архангельск – Волга – Астрахань. Действительность была другой. Ленинград и Одесса успешно сражались в осаде. Войска покинули Киев, который защищали два с половиной месяца и прорывались на восток. Неделю назад закончились кровопролитные бои на смоленском направлении. В результате Киевской и Смоленской операций советское командование выиграло время для подготовки обороны Москвы. Напряженный характер носили бои на Крайнем Севере и в Карелии.

Темпы немецкого наступления снизились до 2 км в день.

Выводы

1. Внезапность нападения 22 июня 1941 г. является результатом проигрыша руководства СССР фашистской Германии в открытой и тайной дипломатии в предвоенный период.

2. Эффективность немецкого наступления в начале войны обусловлена слабостью высшего руководства страны, утратившего почти на декаду контроль за ходом боевых действий, и военного руководства, воюющего не умом, а количеством погибших красноармейцев. Это следствие массовых репрессий и чисток в РККА перед войной.

3. За первые три недели войны соотношение потерь было 10,3:1 не в нашу пользу. Мы потеряли половину танков, самолетов и артиллерии, но на четырех фронтах сорвали план «блиц-крига» . Только на московском направлении немцы в течение первых двух недель войны смогли поддерживать темпы наступления в соответствии с планом «Барбаросса».

3. Киевская стратегическая оборонительная операция (7 июля – 25 сентября 1941 г.) остановила наступление немцев в полосе Юго-Западного фронта, что создало угрозу правому флангу немцев на московском направлении. Гитлер отменил наступление на Москву. Освободившиеся войска нанесли удар по тылам Юго-Западного фронта.

4. 22 сентября 1941 г. закончился срок плана «Барбаросса». Его реализация провалилась: Ленинград сражался, Москва усиленно готовилась к обороне, после сдачи Киева жестокие бои развернулись на Левобережной Украине. До Волги по-прежнему было очень далеко.

5. Конкретно Москву спас в конце августа и дал сентябрь для подготовки к обороне - Юго-Западный фронт. Сталин им сознательно пожертвовал. «Киевская цена» спасения Москвы – более 700 тыс. человек.

6. В ноябре 1941 г. СССР официально включили в список стран ленд-лиза.

7. 25 мая 1945 г. Сталин в своем знаменитом тосте по случаю Победы сказал: «…у нас были ошибки, первые два года наша армия вынуждена была отступать, выходило так, что не овладели событиями, не совладали с создавшимся положением».

Он первым сказал об ошибках, но не говорил о причинах. Ими были:

насилие и террор к «внутреннему врагу», "враждебным" нацменьшинствам, инакомыслящим, все м военнослужащи м, попавши м в плен, которые причислялись к изменникам Родины и др.

На рассвете 22 июня, в один из самых длинных дней в году, Германия начала войну против Советского Союза. В 3 часа 30 минут части Красной армии были атакованы немецкими войсками на всем протяжении границы. Спустя час после начала вторжения посол Германии в Советском Союзе граф фон Шуленбург вручил В.Молотову меморандум. В нем говорилось, что советское правительство хотело «нанести удар в спину Германии», и потому «фюрер отдал вермахту приказ воспрепятствовать этой угрозе всеми силами и средствами». «Это что, объявление войны?» – спросил Молотов. Шуленбург развел руками. «Чем мы это заслужили?!» - горько воскликнул Молотов. Утром 22 июня московское радио передавало обычные воскресные передачи и мирную музыку. О начале войны советские граждане узнали лишь в полдень, когда по радио выступил Вячеслав Молотов. Он сообщил: «Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города». «Не первый раз нашему народу приходится иметь дело с нападающим зазнавшимся врагом, - продолжал Молотов. – В свое время на поход Наполеона в Россию наш народ ответил Отечественной войной, и Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху. То же будет и с зазнавшимся Гитлером...». Молотов призвал к «отечественной войне за Родину, за честь, за свободу». Свою речь он завершил знаменитыми словами: «наше дело правое. Враг будет разбит. Победа будет за нами».

22 июня немецкий генерал-полковник Ф.Гальдер (начальник германского генштаба) записал в служебном дневнике: «Наступление наших войск явилось для противника полной неожиданностью. Части были захвачены врасплох в казарменном расположении, самолеты стояли на аэродромах, покрытые брезентом, а передовые части, внезапно атакованные нашими войсками, запрашивали командование о том, что им делать». Но уже через неделю после начала военных действий он записал в дневнике: «Упорное сопротивление русских заставляет нас вести бой по всем правилам наших боевых уставов. В Польше и на Западе мы могли позволить себе известные вольности и отступления от уставных принципов: теперь это уже недопустимо».

Первые сражения на границе. Героическое сопротивление и первые герои.

В начале войны, когда большая часть советских войск в беспорядке отступала, уже имелись отдельные случаи упорного сопротивления. Самый известный из них – оборона Брестской крепости. Маленький гарнизон крепости во главе с майором П.Гавриловым был осажден врагом. Бойцам не хватало пищи, воды, боеприпасов. Но, несмотря на это, долгие недели, до середины июля, они продолжали защищаться. «Я умираю, но не сдаюсь», - написал кровью на камне один из защитников крепости. Всей стране стал известен подвиг капитана Н.Гастелло. На пятый день войны во время боёв под Минском он направил свой подбитый и загоревшийся самолет на колонну немецких танков. Гастелло погиб, как и члены его экипажа.

22 июня немцы уничтожили более 1200 советских самолетов, большую часть – на земле. Тем самым они обеспечили себе полное господство в воздухе. Всего за первые сто дней войны Красная армия потеряла 96% авиации – более 8 тысяч самолетов. В проекте советского Полевого устава 1939 года говорилось: «Если враг навяжет нам войну, Красная Армия будет самой нападающей из всех когда-либо нападающих армий. Войну мы будем вести наступательно, перенеся ее на территорию противника». «И на вражьей земле мы врага разобьем, малой кровью, могучим ударом!» – вторил в стихах В.Лебедев-Кумач. В первые дни войны советское руководство попыталось следовать этим установкам. Вечером 22 июня в войска была разослана директива начать «контрнаступление с выходом на территорию противника». «К исходу 24 июня» требовалось «овладеть районом Люблин».

Попытки выполнить этот приказ только ухудшали положение. «Невообразимый хаос охватил русские армии», - сообщали сводки верхмата 2 июля. Немцы брали в «клещи» (окружали) и уничтожали целые советские армии. Две армии оказались окружены под Белостоком и Минском. В плен попали более 320 тысяч человек. 28 июня немцы взяли Минск. Страх окружения, как вспоминал маршал К.Рокоссовский, «был настоящим бичом». Стоило раздаться крикам «Обходят!» или «Окружили!», как начиналось беспорядочное бегство войск. 3 июля генерал Ф.Гальдер заметил в своем дневнике: «Не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней».

В этот день в первый раз после начала войны к советским гражданам обратился И.Сталин. Своё выступление по радио начал он совершенно непривычным обращением: «Товарищи! Граждане! Братья и сестры! Бойцы нашей армии и флота! К вам обращаюсь я, друзья мои!». После успокаивающих газетных сводок о ходе военных действий впервые люди осознали размеры опасности. Сталин сообщил, что противник захватил обширные территории – Литву, часть Украины и Белоруссии. «Враг жесток и неумолим, - сказал Сталин. – Он ставит своей целью захват наших земель, политых нашим потом, захват нашего хлеба и нашей нефти, добытых нашим трудом. Он ставит своей целью разрушение национальной культуры и национальной государственности свободных народов Советского Союза, их онемечение, их превращение в рабов немецких князей и баронов. Дело идет, таким образом, о жизни и смерти народов СССР, о том – быть народам Советского Союза свободными или впасть в порабощение». Сталин призвал к «всенародной Отечественной войне против фашистских угнетателей».

По своему накалу, размаху, военно-политическим и стратегическим итогам Московская битва является одной из крупнейших битв Великой Отечественной войны. По характеру решавшихся советскими войсками задач она включает Московскую стратегическую оборонительную операцию и Московскую стратегическую наступательную операцию.
Московская стратегическая оборонительная операция проводилась с 30 сентября по 5 декабря 1941 года с целью обороны Москвы и разгрома наступавших на нее немецких войск группы армий «Центр» войсками Западного, Резервного, Брянского и Калининского фронтов. Боевые действия в ходе этой операции развернулись на фронте 700 -1110 км.
Немецкое командование со взятием Москвы связывало успех всей Восточной кампании вермахта. Для достижения этих целей группа армий «Центр» была значительно усилена.

Противнику в 350 - 550 км от Москвы в полосе 730 км противостояли три советских фронтовых объединения: Западный фронт (командующий генерал-полковник И.С. Конев), Резервный фронт (командующий Маршал Советского Союза С. М. Буденный) и Брянский фронт (командующий генерал-полковник А.И. Еременко).

Группа армий «Центр» превосходила противостоявшие ей советские войска в людях в 1,4 раза, в орудиях и минометах - в 1,8 раза, в танках - в 1,7 раза, в боевых самолетах - в 2 раза. Это в значительной мере предопределило первоначальный успех немецкого наступления.
Операция «Тайфун» началась 30 сентября 1941 года наступлением 2-й немецкой танковой группы против войск Брянского фронта.

Для второго наступления на Москву противник подтянул резервы и нацелил на столицу 51 дивизию, в том числе 13 танковых и 7 моторизованных. Перевес в силах противника составлял: в людях - в 3,5 раза, в артиллерии и минометах - в 4,5 раза, в танках почти в 2 раза. Только в авиации противник уступал Красной армии. На волоколамском и тульском направлениях превосходство противника было еще значительнее.

По решению Советского правительства 7 ноября 1941 года было решено провести парад на Красной площади.

В ходе двухмесячного сражения на подступах к Москве немецко-фашистская группировка была лишена наступательных возможностей. В операции «Тайфун» наступил кризис. Второе «генеральное» наступление немцев на Москву было остановлено. Инициатива в боевых действиях начала переходить к советским войскам. Московская стратегическая наступательная операция проводилась с 5 декабря 1941 года по 7 января 1942 года с целью разгрома войск группы армий «Центр», которая к началу декабря 1941 года насчитывала 1 млн. 708 тыс. человек, около 13500 орудий и минометов, 1170 танков и 615 самолетов. Она превосходила советские войска в личном составе в 1,5 раза, в артиллерии - в 1,8, в танках - в 1,5 раза и только в самолетах уступала им в 1,6 раза.
Советская группировка под Москвой (Западный, Калининский, Юго-Западный и Брянский фронты), восполнив к этому времени потери за счет формировавшихся резервов, имела 1 млн. 100 тыс. человек, 7652 орудия и миномета, 774 танка и 1000 самолетов. Планируя контрнаступление, советское командование учитывало не только соотношение сил, но и другие факторы: измотанность немецких войск, отсутствие у них заранее подготовленных оборонительных позиций, неготовность к ведению войны в суровых зимних условиях и высокий моральный дух советских воинов.

К 7 января 1942 года наступавшие советские войска освободили от захватчиков свыше 11 тыс. населенных пунктов, в т.ч. города Калинин и Калугу, ликвидировали опасность окружения Тулы, вышли на рубеж Селижарово - Ржев - река Лама - Руза - Боровск - Мосальск - Белев - Верховье, отбросив противника на 100 - 250 км от Москвы. Было нанесено тяжелое поражение 38 дивизиям противника, в том числе 15 танковым и моторизованным.

Каково же значение разгрома армии нацистской Германии под Москвой?
Во-первых , здесь окончательно потерпел крах гитлеровский план «молниеносной войны» (блицкриг) против СССР, имевший успех на полях сражений в Западной Европе. В ходе битвы были разгромлены лучшие ударные соединения крупнейшей вражеской группировки - группы армий «Центр», составлявшей цвет и гордость гитлеровской армии.
Во-вторых , под Москвой было нанесено первое крупное поражение немецко-фашистской армии во Второй мировой войне, развеян миф о ее непобедимости, что оказало большое влияние на весь дальнейший ход войны. Красная армия вырвала у врага в этот период стратегическую инициативу, которой он владел на протяжении двух лет, и создала условия для перехода в общее наступление, заставила немецкие войска перейти на советско-германском фронте - главном фронте войны - к стратегической обороне, поставила Германию перед перспективой затяжной войны, к которой та не была готова.
Эту бесспорную истину вынуждены были признать как союзники по борьбе с фашистской агрессией, так и враги Советского Союза.
В-третьих , разгром немецких войск под Москвой нанес удар по моральному духу солдат и офицеров вермахта, подорвал веру гитлеровцев в успешном исходе агрессии. Именно в Московской битве наиболее ярко выявилась роль морально-психологического фактора в разгроме врага. В этой битве советские воины ярко продемонстрировали высокое патриотическое сознание, верность воинскому долгу, мужество, героизм, готовность к стойкому перенесению тягот и лишений войны, способность не теряться в самых опасных и сложных условиях боя, преодолевать танко- и самолетобоязни, вести борьбу с превосходящими силами противника и т.д.
Вся страна восхищалась беспримерными подвигами героев- панфиловцев, дивизий народного ополчения, морских бригад. За доблесть и мужество многие соединения и части сухопутных войск, три авиаполка Западного фронта были преобразованы в гвардейские.
Всего же в битве за Москву 110 особо отличившимся воинам было присвоено звание Героя Советского Союза.

В-четвертых , разгром немецко-фашистских войск в ходе Московской битвы имел огромное военно-политическое и международное значение. Победа Красной армии под Москвой еще выше подняла авторитет Советского Союза, явилась вдохновляющим стимулом для всего советского народа в дальнейшей борьбе против агрессора. Эта победа способствовала укреплению антигитлеровской коалиции, обострила противоречия внутри гитлеровского блока, заставила правящие круги Японии и Турции воздержаться от вступления в войну на стороне Германии. Она сняла угрозу немецкого вторжения в Англию, активизировала освободительное движение народов Европы против гитлеровской тирании.
Так как в Московской битве мужество, стойкость и массовый героизм проявили защитники городов Елец, Дмитров, Наро-Фоминск, Козельск, Волоколамск в борьбе за свободу и независимость Отечества, Указом Президента России этим городам присвоено почетное звание «Город воинской славы».