На вопросы, куда делись исчезнувшие ценности и почему коллекции шедевров ездили на выставки без страховок, М.Б.Пиотровский, похоже, так и не ответил.
И вообще назад с „выставок“ приезжали обратно оригиналы или подделки? Экспертиз-то насколько известно никто не проводил?
Нужна выборочная, а затем тотальная проверка в 2013 году Эрмитажа на предмет сохранности шедевров и их подлинности, а заодно всей финансово-хозяйственной деятельности руководства вышеуказанного музея.
После этого будет ясно каким тоном и на какие именно злободневные темы можно говорить с этим странноватым директором».

http://blog.fontanka.ru/posts/122586/#comments
(комментарий пользователя BigNode)

http://karpovka.net/2013/01/19/92033/#comments
http://forum.rosbalt.ru/index.php?showtopic=1083328&st=20
http://www.baltinfo.ru/2013/01/19/Piotrovskii-otka...bne-v-stenakh-Ermitazha-330911

P.S. — АНЕКДОТ В ТЕМУ:

ДИНАМИТ ИСТОРИИ

«САМ БОГ ВЕЛЕЛ ВОРОВАТЬ»,
или
ИСКУШЕНИЯ ТЕРРОРИСТА

Лакеи [Зимнего дворца], да и вообще дворцовая челядь, действительно были «тертыми». Из сохранившихся сообщений А.И.Желябова и С.Н.Халтурина известно, что при поступлении в Зимний дворец Халтурин был поражен нравами и обычаями новых сотоварищей. Удивительный беспорядок царил в управлении дворцом. Повальное воровство служителей превосходило всякое вероятие. Дворцовые сослуживцы Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно проходили без контроля и надзора десятки их знакомых. В то время, как с парадных подъездов во дворец не было свободного доступа самым высокопоставленным лицам, черные ходы днем и ночью были открыты для любого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя. Нередко посетители оставались и ночевать во дворце.

Всеобщее воровство дворцового имущества вынуждало Халтурина воровать съестные припасы, чтобы не показаться подозрительным. Дважды он украл фарфоровые блюда. Впрочем, служители утверждали, что им сам бог велел воровать, ведь, например, дворцовые лакеи получали всего лишь по 15 рублей в месяц…

Воровство во дворце достигло таких масштабов, что Халтурин (в беседе с народовольцем А.А.Квятковским) недоумевал, почему не похищена находившаяся на первом этаже дворца почти неохраняемая корона Екатерины II, которая оценивалась в миллион рублей… «Как все эти короны и скипетры не разворовали - ума не приложу?», - говорил Халтурин.

Подготовляя взрыв, Халтурин требовал от Исполнительного Комитета «Народной воли» помощи различными разведывательными сведениями, а главное, - снабжения его динамитом.

Павел Канн.
Прогулка от Летнего дворца до Зимнего дворца
по Дворцовой набережной Санкт-Петербурга.
СПб., «Петроградский и К°», 1996, с.180-181.

ПОЧЕМУ ДИРЕКТОР ЭРМИТАЖА М.ПИОТРОВСКИЙ,
СПЕЦИАЛИСТ ПО ИСЛАМУ И КОРАНУ,
НЕ РАЗРЕШАЕТ ХРИСТИАНАМ
МОЛИТЬСЯ В ХРАМАХ ЗИМНЕГО ДВОРЦА?

Давно известно, что в недрах музея «Государственный Эрмитаж», подведомственном Министерству культуры России, в глубоком подполье действует, как во времена гонителя христиан римского императора-садиста Нерона, община православных христиан, которая на законных основаниях - по Указу Президента России - требует освободить от «мирских выставок» храмы официальной резиденции Императоров Российских (дома глав Русского государства - императоров и императриц) - Зимнего дворца.

Христиане настоятельно просят исполнить Указы Президента о возвращении Русской Православной церкви предметов христианского богослужения. Директор музея «Государственный Эрмитаж» Михаил Пиотровский не обращает внимания на законные требования православных, он не желает выполнять Указы Президента России.

Почему?

Как бывший потомственный коммунист-атеист?

Или по каким-либо иным причинам?

Или гражданину Пиотровскому М.Б., вознесшемуся «весьма высоко», некогда обратить внимание на «стоящих внизу» православных петербуржцев, ибо он (уже или все еще?) - генеральный директор музея «Государственный Эрмитаж», член-корреспондент Академии наук России, действительный член Академии художеств, действительный член Академии гуманитарных наук, заведующий кафедрой музейного дела и охраны памятников, профессор философского факультета Санкт-Петербургского университета, профессор Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, заведующий кафедры истории Древнего Востока Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, декан Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, председатель Союза музеев России, член Международного Совета музеев, член президиума Российского Комитета ЮНЕСКО, лауреат премии Президента РФ в области литературы и искусства и прочая и прочая и прочая…

Но пока что он, М.Б.Пиотровский, еще не музейный император!, о чем еще не знает ректор Санкт-Петербургского Государственного университета Николай Михайлович Кропачев, предоставляющий Пиотровскому М.Б. все новые и новые должности…

Неужели бывший коммунист-атеист-товарищ, а теперь уже и господин М.Б.Пиотровский столь гениален, что официально находясь на ответственной государевой службе генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», одновременно может выполнять ответственную работу на иных должностях - в десятки раз большую, чем сам Президент Российской Федерации Владимир Путин?

Знает ли министр культуры РФ Владимир Ростиславович Мединский о том, что один из музейных директоров, подчиненных ему, носящий свой неизменный шарфик на шее и олицетворяющий идейное течение «элегантного шарфизма с короткими поджарыми кавказскими ногами» в русской политической мысли, может одновременно, помимо генерального директорства в музее «Государственный Эрмитаж», выполнять столь много иных функций и членств?

Знаменитому российскому государственному деятелю, главному санитарному врачу России Геннадию Григорьевичу Онищенко давно пора проверить, почему г-н Пиотровский не бережет свое здоровье, скрупулезно выполняя в одно и то же время столь много важных обязанностей. Наверняка это нарушает Трудовой кодекс РФ…

Разве Михаил Борисович в качестве генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», будучи «редактором» и «составителем», автором «предисловий» и «послесловий», денег не получает? Возможно, он передает их пенсионеркам - смотрительницам залов, младшим научным сотрудникам и сотрудницам Эрмитажа, получающим мизерную зарплату? Дайте список им облагодетельствованных!

Но почему так происходит?

Он очень богатый человек?

На носу пятидесятилетний юбилей правления (1964-2014 годы) «дома Пиотровских» в «Государственном Эрмитаже», о чем написана докторшей-канторшей специальная книга - «Эрмитаж. Пиотровские» (СПб., 2004, 170 с.), приуроченная к сорокалетию смещения с поста директора Эрмитажа в 1964 году выдающегося ученого-археолога Михаила Илларионовича Артамонова (1898-1972).

Отставка Артамонова произошла «благодаря» выставочной деятельности ныне пребывающего за границей небезызвестного Шемякина Мишки - провокатора от искусства (так его звали в «Сайгоне»).

Как известно, профессор и академик Пиотровский не причастен к смерти Ларисы Завадской, обокравшей фонды музея «Государственный Эрмитаж» (это доказано судом). Он, будучи генеральным директором музея «Государственный Эрмитаж», не виновен в смерти на рабочем музейном посту воровки Ларисы Завадской!

Воровка или воры украли из фондов музея «Государственный Эрмитаж» экспонаты на сотни миллионов рублей. Пиотровский М.Б., директор музея «Государственный Эрмитаж», профессор и членкор, за эту крупнейшую кражу в истории Эрмитажа, которому вскоре, в 2014 году, исполнится четверть тысячелетия, понес лишь выговор от говорливого по разным случаям и поводам на канале «Культура» бывшего министра культуры Михаила Швыдкого.

Кстати, бывшая родственница Пиотровского М.Б. Дементьева Наташа (бывшая супруга его двоюродного брата) являлась при Ельцине министром культуры и отличилась при захоронении Ельциным так называемых «екатеринбургских останков», которые не признаны Русской Православной церковью подлинными телами семьи последнего русского императора.

У Наташи одним из заместителей был Миша по фамилии Швыдкой, рокировавшийся креслами с Наташей, который, уже будучи министром, объявил Пиотровскому М.Б. за «подвиги» воровки Ларисы Завадской лишь выговор.

Но ведь за подобные же проступки (недосмотр воровства) министр обороны Сердюков не так давно лишился своего высокого места…М.Б.Пиотровский же - «сидит» ! Добавим, все еще…

«Всемирный гражданин Санкт-Петербурга», поддерживающий немногочисленную клаку в виде виртуального «Всемирного клуба петербуржцев», международный и российский орденоносец, числящийся в списке почетных граждан Санкт-Петербурга, г-н М.Б.Пиотровский морочит голову вышестоящему начальству елейными песнями, байками и прибаутками о «культурном наследии и непревзойденной роли Эрмитажа в истории России».

В общем, не Достоевский - символ русской культуры, а Пиотровский!

Впрочем, как известно, понятие культура, как и любая другая категория, является искомой, что создает почву для спекуляций товарища (бывшего коммуниста) Михаила Пиотровского.

Широко известно, что Михаил Пиотровский - ученый, специалист по мусульманству (а значит, и пропагандист идей Корана - кто искренне не любит свою профессиональные знания, за которые он получает деньги?).

Но он почему-то и лауреат премий, а также сын армянки и обрусевшего поляка-коммуниста Б.Б.Пиотровского - советского героя социалистического труда и орденоносца (три ордена Ленина и один Октябрьской революции, три Трудового красного знамени; есть и еще другие награды от обкома КПСС, утверждавшего наградные списки), члена обкома КПСС, морочившего голову о «светлом будущем всего человечества - коммунизме» !

Еще хочется спросить: кто держит информационный сайт музея «Государственный Эрмитаж» - не профессор и не академик Михаил Пиотровский, но тоже Пиотровский. Не родственник ли он генеральному директору музея «Государственный Эрмитаж» ?

И как тут не вспомнить слова Эдлая Стивенсона, который в свое время говорил одному господину так:

«ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРЕКРАТИТЕ ЛГАТЬ ОБО МНЕ
- Я НЕ ПРЕКРАЩУ ГОВОРИТЬ О ВАС ПРАВДУ!»

…ТАК БУДУТ ЛИ РАЗРЕШЕНЫ
ПОСТОЯННЫЕ СЛУЖБЫ
В ОСКВЕРНЕННЫХ КОММУНИСТАМИ
ПРАВОСЛАВНЫХ ХРАМАХ
ИМПЕРАТОРСКОГО ЗИМНЕГО ДВОРЦА?
НЕУЖЕЛИ ВСЁ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЗАВИСИТ
ОТ БЫВШЕГО КОММУНИСТА-АТЕИСТА
ПИОТРОВСКОГО М.Б. ?

Внутренний вид
Большой церкви Зимнего дворца
в Санкт-Петербурге

В Эрмитаже празднуют 300-летие. 240 лет - самому музею и 60 лет - его директору Михаилу Пиотровскому. В предверии этих событий Михаил Пиотровский любезно согласился дать интервью "ФельдПочте".

Что входит в обязанности директора Эрмитажа? Каков круг вопросов, которыми вы занимаетесь?

Самый широкий. От хозяйственных до глубоко философских. Нужно заниматься руководством и реконструкцией, текущим ремонтом и капитальным. Есть, конечно, заместители, но идеологию всего нужно держать в руках. Нужно обеспечивать хранение, охрану, систему безопасности, руководить наукой и исследованиями. Организовывать временные и постоянные выставки. Нужно заниматься борьбой с разными госорганами в интересах Эрмитажа, проталкивать через Думу правильные, нужные законы. Нужно заниматься престижем и статусом Эрмитажа, тем, что называется "пиар". Ну и самое главное - бороться за выделение денег для музея из бюджетных и внебюджетных источников.

У Эрмитажа есть меценаты, постоянные спонсоры?

Есть, конечно. Но главная задача по содержанию музея лежит на обществе в целом. Основная доля расходов приходится все же на государство. А меценаты есть - и наши, и заграничные. Где-то 1/8 бюджета - это средства от меценатов.

Почему вам приходится бороться с Думой - в вопросах культуры все вроде бы патриоты?

Нам приходится бороться со всеми, потому что все хотят сэкономить деньги, а нам нужно много денег. Общение с депутатами можно называть борьбой, а можно - работой. Вот сейчас готовится в Думе вопрос о новых правовых формах - государственных и полугосударственных учреждений культуры. Мы готовим целый ряд предложений, чтобы нашу культуру не убивали, а, наоборот, помогали ей развиваться. И чтобы интересы музеев были учтены. Конкретные предложения посланы и в Думу и в министерство.

И какие это предложения?

Основные такие: в том случае, если эти законы предполагают относительную свободу и перекладывают значительную часть материальной ответственности на учреждения, то они должны, соответственно, уменьшить и госконтроль. Ведь законы эти сводятся к тому, что государство должно давать немного - все должны зарабатывать сами учреждения культуры. Но при этом резко увеличивается мелочный, ежедневный контроль государства, что, конечно, приводит к полной катастрофе, потому что если дают свободу, то должна быть и свобода распоряжения зарабатываемыми средствами. Конечно, при контроле, но только по итогам.

Как вы зарабатываете деньги?

Мы называем это не зарабатыванием, а генерированием. Мы получаем деньги от выставок, все больше и больше от меценатов и от разных фондов. Но дело не в том, сколько мы можем заработать. У нас во главе утла не должно стоять зарабатывание денег любым путем. Это неизвестно к чему может привести.

Что плохого в том, чтобы всеми способами зарабатывать деньги для популяризации искусства?

В целом ничего плохого в этом нет, но есть способы заработка для нас неприемлемые. Нельзя устраивать дискотеки в залах Эрмитажа, хотя можно за одну дискотеку столько денег собрать...

А что, были предложения?

У нас всякие бывают предложения. Ну что-то в этом роде. Всем хочется какие-то балы, фуршеты устраивать в Эрмитаже.

Свадьбы еще, наверное?

Всякое, не будем говорить. Но этого ведь нельзя делать, хотя это могло бы принести большие деньги. Есть пределы.

Может быть, не нужно быть столь щепетильным? Ну чем свадьба помешает Эрмитажу?

Как раз и помешает. Есть определенный музейный режим, который нельзя нарушать, - охрана, влажность воздуха. Но самое главное - это атмосфера музея. Даже прием в честь музейного события, открытия выставки - может быть, но не в музейных залах, а в других помещениях.

То есть в Эрмитаже все же могут проходить мероприятия не музейного порядка?

Да, но только те, которые проводит сам Эрмитаж, - открытие выставки, презентация больших проектов. Вот сейчас у нас будет вечер-встреча музей Эрмитажа - людей, которые помогают музею в течение года материально, окружают нас всяческой заботой. В честь них 8 декабря будет прием в Зимнем дворце.

И сколько у Эрмитажа друзей?

Я думаю, будет 250-300 человек. Причем мы не стремимся приглашать так называемых знаменитостей. Только тех людей, которые дают деньги.

Это будет что-то вроде бала?

Сначала мы соберемся в театре на маленький концерт. Потом слова благодарности, медали, дипломы. Потом пройдемся по музею, покажем разные выставки, новые открытия. Потом будет прием в Иорданской галерее, в специальном месте, где у нас бывают два-три раза в год большие приемы. Один раз в год - это специальный прием для сбора денег на очередной проект. Он обычно приурочен к балу Мариинского театра. Другой будет сейчас для друзей. Ну и третий, по особому поводу, случается в течение года.

Что будет на фуршете?

Как обычно - еда, угощение. Но не там, где картины.

Во сколько содержание Эрмитажа обходится государству в год?

Каждый год по-разному. В этом году содержание и строительство (мы ведем большое капитальное строительство) обошлось в 40 млн. долларов. До этого все годы было меньше. Из этой суммы 60 процентов дает государство, остальное - спонсоры и наши заработки от генерирования средств.

К 300-летию Санкт-Петербурга многим памятникам и музеям, как говорится, только фасад подкрасили. Каково техническое состояние Эрмитажа?

Во-первых, мы фасады красим каждый год, и на это уходит один миллион долларов. Фасады у нас большие, это еще и крыши. Фасад - это очень важная вещь. Потому что человек, например, может быть очень хороший, но если он рубашку меняет раз в две недели и не чистит ботинки, то от его хорошее(tm) толку мало. (Смеется.) Точно так же и наше здание. У нас полностью реконструированы и заменены водопроводная, пожарная системы. Ведется мощная работа с привлечением международных компаний по гидроизоляции стен и подвалов Эрмитажа. Работаем над стабилизацией температуры в здании -устраиваем в разных частях музея тепловые центры. Я бы сказал, что техническое состояние очень приличное.

Почему не скажете, что хорошее?

Никогда нельзя говорить, что хорошее, потому что, как скажешь, так чтонибудь сразу и обрушится. Работа никогда не прерывалась - было лет пять, когда вообще денег не было. Теперь мы каждый год что-то делаем. В этом году мы сделали новое освещение двора Зимнего дворца, который теперь стал входом в Эрмитаж. Меценатам мы покажем и отреставрированный зал Ван Дейка, Пикетный зал. Все они войдут в строй к грядущим дням Эрмитажа.

В теории Эрмитаж может приносить государству прибыль?

Мы храним культурное наследие нации. Самое важное, что есть. Это важнее всего остального. Этим мы отличаемся от животных. Обязанность государства - давать деньги на то, чтобы это сохранялось. Говорить, что музей может сам зарабатывать, можно - но нельзя говорить о том, что музей может приносить доход государству. Нельзя вообще так ставить вопрос - говорить, чтобы музеи зарабатывали деньги для государства. Оно для этого собирает с нас налоги, чтобы сохранять культурные ценности, содержать то, что важно для нации. Да, сейчас есть такая тенденция -ждать прибыли от любой государственной собственности. Мы можем зарабатывать деньги, но это не наша обязанность. И тем более, мы не должны ничего отдавать государству. Пускай олигархи делятся, а нам не полагается.

Вас Владимир Владимирович поддерживает в этом вопросе?

Конечно.

Без поддержки первых лиц государства тяжело, наверное, противостоять бюрократии?

Ну как Президент поддерживает? Он придет в Эрмитаж со своим гостем. Там поговорит, тут сфотографируется. Картинка есть - все как надо. После этого уже легче разговаривать - не обязательно, чтобы он сам звонил по телефону. Мы используем его доброе отношение к культуре - оно есть. Он что-нибудь скажет, а мы стараемся дальше развивать.

Какого рода новые поступления принимает Эрмитаж? Что было сенсационного за последние годы?

Самое сенсационное - это, конечно "Черный квадрат" Малевича, который купил Потанин. Буквально сегодня мне позвонили, что один из меценатов ухитрился недорого купить на аукционе акварель Чернецова, изображающую наш Малахитовый зал. Для нас это бесценный дар.

Какие проблемы с охраной Эрмитажа?

До эпохи терроризма главным врагом было, как и везде, воровство. Эти воры все время чего-то изобретают. Вот я сижу за своим письменным столом, а передо мной три монитора, которые фиксируют, как люди входят в Эрмитаж, как они проходят через все эти металлоискатели, проверки и досмотры. К сожалению, на это пришлось пойти. Нас охраняют и милиция, и наша собственная служба безопасности. По залам ходят патрули, смотрители. Все больше денег тратится на техническую охрану, детали позвольте не раскрывать.

Все это гарантирует безопасность?

Пока несколько лет вроде Бог миловал от крупных неприятностей.

Как складываются ваши отношения с новым губернатором - Валентиной Ивановной Матвиенко?

Прекрасные отношения. Она хорошо знает Эрмитаж еще со времен своей прежней работы в Санкт-Петербурге, проявляет всяческую заботу, хотя формально у нас федеральный уровень и денег от города мы не просим.

Вам не мешает излишняя интеллигентность для ведения дел в нашей грубой стране?- Это нужно спрашивать не у меня, но, по-моему, не мешает. Тем более что моя интеллигентность, я бы сказал, умеренная. Я ведь не только с книжками сидел. Много ездил по миру, в археологические экспедиции. Я не чувствую себя неуютно в нашей грубой стране, хотя, конечно, иногда толкаются плечами.

Бывает, что строят козни?

Время от времени начинается какая- то глупая возня: якобы картины подменили, что-то там такое вывезли. Были какие-то идиотские парламентские запросы, а прокуратуре все это приходится проверять... Козни строят не то чтобы чиновники, а разные злопыхатели. Одним хочется показать, что в России все плохо, другим что-то в Эрмитаже не нравится. Еще у кого-то личная неприязнь. Но это есть во всем мире. И у нас, и не только касательно Эрмитажа.

У вас "сладкое" место, если пытаются подсиживать?

Не столько меня - это скорее против команды, которая работает в Эрмитаже. А место не такое уж и "сладкое". Работы много, сплю с двумя телефонами, потому что и ночью всякое происходит. Люди у нас работают тоже за не очень большие деньги, но, как правило, никуда не уходят.

Говорят, что вы изыскиваете средства, чтобы доплачивать музейным работникам?

Мы платим из внебюджетных средств примерно в три раза больше музейных окладов. Надбавки мы даем тем, кто активен, и, конечно, стремимся не увольнять музейных людей. Этого делать нельзя, потому что тогда они вообще оказываются на улице.

Мы гордимся своим культурным достоянием - но как вам разговоры последних лет о том, что нужно возвращать ценности, изъятые во время последней войны? Какова ваша позиция? Почему Британский, скажем, музей далее не обращает внимания на подобные упреки, а в России все это обсуждается?

Мы очень отличаемся от всех британских музеев и тому подобное. Мы, к сожалению, не грабили не в Египте, не в Месопотамии. (Смеется.) Большая часть нашей коллекции приобретена за деньги российскими царями и аристократией, что вполне законно. Другая часть коллекции - вещи, собранные на всей территории СССР. Очень часто крики об ограблении раздаются от тех, кто сам не ценил того, что имел. Те же мраморы Парфенона. Их продали англичанам, а теперь говорят - отдайте обратно. Вообще, музей - это особый организм. Какая-нибудь там греческая ваза рядом со скифским ожерельем, с картинами Матисса и Рембрандта, - все вместе это становится единым организмом и памятником культуры. Вещи в музее становятся знаменитыми, смотреть на них специально приходят люди и через них узнают мировую культуру. Мы активно выступам за то, что все эти разговоры насчет награбленного должны касаться только послевоенного времени, когда уже действовали международные законы. Сейчас действительно много вывозят нелегально. И это надо пресекать. А то, что было раньше, пусть остается и лежит в музеях. И не надо ничего отнимать - ни у Метрополитена, ни у Лувра. А у Эрмитажа и отнимать-то нечего - все законно.

С какого события отсчитывается 240 лет Эрмитажу?

В 1764 году Екатерина Великая приобрела первую большую коллекцию картин у берлинского торговца Катковского, который собирал ее для Фридриха Великого. В это время была семилетняя война, Фридрих Великий воевал с Россией, оказался без денег, и коллекцию эту он купить не мог. Екатерина купила коллекцию и привезла сюда в Эрмитаж, правда нет точной даты, когда это было. Поэтому много лет у Эрмитажа не было дня рождения -вот только дата 240 лет. Потом мы все-таки решили, что надо найти день рождения Эрмитажа и справлять его в День святой Екатерины - 7 декабря. Поэтому уже лет 6 мы справляем день рождения Эрмитажа в декабре. А 9-го - День святого Георгия. Это день Георгиевского зала Зимнего дворца. Вот в эти три дня мы и отчитываемся перед самими собой, перед друзьями. Всякие выставки устраиваем.

Я никак не праздную свой день рождения в Эрмитаже. Это отдельный разговор...

Как же так, 60 лет - это все же юбилей...

Я вас умоляю! Юбилей - это пятьдесят, а шестьдесят - это так. Я никак не буду справлять. Я работаю - на работе нахожусь, поэтому, может быть, в промежутках между церемониями, докладами, пресс-конференциями будут приходить друзья, ну, может, рюмочку-другую... А так ничего не будет.

Позволяете себе рюмочку-другую?

В особые праздники - да. Виски, водка. Коньяк я не пью.

Говорят, что культурный уровень наших современников упал, - так ли это?Что вы видите по посетителям Эрмитажа?

Надо делить по частям. Например, все очень любят говорить, что упал культурный уровень студентов, молодежи. Это абсолютно неправильно. У нас есть замечательный студенческий клуб, который мы совсем недавно создали, есть специальные лекции для студентов - вы бы видели, сколько народу рвется в лекционные залы, особенно когда мы делаем лекции по современному искусству. То есть молодежь точно не деградировала. В Эрмитаж студенты, дети и пенсионеры ходят бесплатно. Вот эти бесплатные категории составляют примерно миллион из наших двух с половиной миллионов посетителей. Это очень много, это значит, что по крайне мере половина граждан действительно стремятся к искусству и получают от него удовольствие. Где-то посередине остается какая-то масса, у которой уровень не то чтобы упал, но которая увлекается всяким массовым искусством, ставшим доступным, но... это тоже пройдет. Я не стал бы жаловаться, что у нас упал культурный уровень. Может, просто слишком много соблазнов - это отвлекает от высокой культуры. Но мы в музее совершенно не жалуемся на отсутствие посетителей - идут, идут, идут.

Сами ходите на мероприятия не "высокой культуры" ?

У нас в Эрмитаже есть театр. Поэтому вечером у нас всегда или балет, или музыкальный концерт буквально "на дому" можно посмотреть. Но, к сожалению, это у меня редко получается - вечером тоже работа...

Когда же вы бываете дома?

Часов в десять-одиннадцать, но это не значит, что можно отдохнуть. Пришел -значит, надо готовить следующий день, что-то писать.Я же преподаю в ЛГУ на восточном факультете, читаю историю мусульманского искусства, преподаю на философском факультете - там я возглавляю кафедру музееведения - и преподаю в Европейском университете в Петербурге, теперь есть такой, - я председатель попечительского совета. Пишу книги - своей специальностью тоже занимаюсь.

Ваши сотрудники с гордостью, рассказывая о вас, говорили, что вы знаете шесть языков. И даже можете думать на арабском...

Я действительно знаю много языков, а главное - я по профессии востоковед и привык всю жизнь каждый день говорить на нескольких языках, тем более что я долго жил на Ближнем Востоке. Я действительно говорю на разных языках, и это производит на гостей впечатление. Когда приезжают высокие гости, я вожу их сам, без переводчика.

Вы удивительный, уникальный человек!

Это не уникально - профессия у меня такая.

Наверное, не каждый хранитель крупнейшего музея за границей может разговаривать хотя бы по-русски?

По-русски - да, по-русски почти никто. По-русски немножко говорит только директор музея Метрополитен.

Каждый директор должен говорить на нескольких языках. У меня это, слава богу, получилось благодаря образованию, а так - каждый должен стремиться.

Вы уже 15 лет занимаете этот пост. Кто вас назначал?

Правительство Российской Федерации. Премьер-министром был Гайдар, президентом - Ельцин. Мэром города был Собчак. Заместителем мэра был Путин. Стройте предположения.

Вот оно в чем дело, оказывается!

Да, мы действительно были хорошо знакомы с семьей Президента. И действительно тесно работали сообща. Это были годы, когда все по-новому строилось в Петербурге.

Петербуржцы считают, что Петербург - это культурная столица России. А москвичи считают, что Москва - культурная и политическая столица России. Так Москва или Петербург?

Вообще, честно говоря, при всей любви к Петербургу считаю, что у нас одна столица - Москва, и культурная столица тоже Москва. А Петербург - это культурная столица Европы и мира. Вот так. На самом деле это нелепый спор. Петербург - это величайший город, являющийся культурным мировым центром. С другой стороны, Петербург должен постоянно отстаивать эту свою позицию. Самое главное - не говорить и не хвастаться, что мы такие-растакие замечательные, и все. Мы каждый год должны отстаивать этот высокий титул крупнейшего культурного центра мира. Мы должны делать выставки высочайшего уровня, чтобы люди в мире каждый раз при слове "Петербург" не просто говорили: "Ах, Петербург - красивый город! ", а понимали, о чем идет речь. Раньше было так: "О да, мы знаем - у вас потрясающий музей, но, говорят, у вас полно всяких экономических проблем и тяжело в стране". Уже лет 6 разговор другой: "Очень приятно, слушайте, у вас потрясающий веб-сайт, лучший в мире. Где, как вы ухитрились его сделать и как вы ухитрились уговорить Ай-би-эм? " А мы действительно уговорили Ай-би-эм вложить несколько миллионов долларов, чтобы наш веб-сайт был такой хороший. Вот так нужно каждый раз что-то делать, чтобы люди чем-то новым восхищались.

Как вы относитесь к разговорам о переносе столицы России в Петербург?

Бога ради! Я благодарю Ленина за то, что он перенес столицу из Петербурга в Москву, потому что, если бы столица осталась здесь, у нас давно все было бы как в Москве. Была бы не просто уплотненная застройка, как сейчас, а стояли бы черт-те какие дома. Москва это все-таки выдержала. Кремль выдержал наступление нового строительства. В Петербурге было бы хуже. Никакого переноса не надо. У Петербурга есть необходимый набор столичных функций. Здесь могут быть некоторые федеральные учреждения. Совершенно необязательно перевозить сюда Министерство культуры, но развивать культурные учреждения Петербурга, придавать им больше автономии - это замечательно. Есть у нас Морской регистр, геральдическая служба, которые спокон века существуют в Петербурге, и их можно развивать, а что-то такое переносить из Москвы, начинать движение туда-сюда, поднимать людей с места - я думаю, не нужно.

Чем вы занимались до Эрмитажа?

Я работал в Институте востоковедения, в Академии наук. Занимался чистой наукой - востоковедением, был начальником большой экспедиции в Йемене. Много лет работал там и тут. Доктор исторических наук, писал книги по истории.

Расскажите поподробнее, как вы познакомились с Путиным.

Трудно даже вспомнить. Тогда как раз создавалось правительство, жена моя работала у него в комитете по внешним связям, тогда этот комитет только-только создавался. Где-то встречались в Смольном. Потом одна из встреч была, когда в гости приезжал Президент Финляндии, - у нас была такая договоренность, что он ходит по Эрмитажу, мы заходим в библиотеку, говорим на разные "эрмитажные" темы, потом приходит Владимир Владимирович - и они ведут переговоры здесь, у нас. Хорошо помню - тогда все это получилось красиво, изящно и с пользой для всех. Эрмитажная обстановка всегда нашей стороне помогает вести переговоры.

Но все же интересно, насколько Президент принимает участие в делах Эрмитажа?

Я уже сказал - у него тот стиль, который дает возможность использовать его доброе отношение, не больше. Я не пользуюсь телефонным правом.

У вас есть его, как бы сказать, мобильный телефон?

Нет, конечно.

Михаил Борисович, ваш фирменный стиль - красивые шарфики. Вы их что коллекционируете? Откуда их у вас столько?

Я уже говорил - у меня не шарфики, а шарф. Шарф - это не "шарфики". Кроме того, откуда - это вопрос, который журналистам запрещено задавать. Я их, если вам угодно, покупаю, мне дарят. Самые лучшие - те, которые сам подбираю для себя.

Вы сами себе такой имидж придумали?

Ну, нравится мне носить шарф. Это как-то защищает от всего мира...

Некоторые высказывают мысль, что Эрмитаж очень мало работает, рано закрывается.

Видите ли, Эрмитаж работает столько, сколько может, потому что две тысячи человек не могут работать в две или в три смены. Мы и так работаем целый день шесть дней в неделю. Кроме того, бывают бесплатные дни раз в месяц. Если бы мы могли позволить себе жечь больше электричества и нанимать еще больше людей, - может и работали бы подольше...Те, кто живет в Петербурге, покупают абонементы, есть специальные лектории Эрмитажа, когда ходят по пустому музею группами. Так что есть специальные программы, и мы будем делать их больше.

Осовременивать музей не собираетесь? Компьютеры, музыкальные фильмы возле картин...

Современность у нас умеренная. С компьютерами тоже проблем нет - мы одни из самых продвинутых пользователей в области информационных технологий. Но так, чтобы слишком много, мы не делаем: у нас все-таки потрясающая архитектура и картины - это все уже друг друга дополняет и друг другу мешает. Мы всякую новую технику вводим осторожно, больше как информационную. Есть экраны-путеводители. Есть концертная музыка, свой оркестр, свой театр. Есть музыкальные фестивали во дворе Зимнего дворца, на площади. Представление не сильно современное, больше синтетическое. Специальные технологии будут применены в отреставрированном здании Главного штаба - там будет искусство двадцатого века, там будут всякие выкрутасы.

Михаил Пиотровский в фойе Эрмитажного театра.

Слово «Эрмитаж» теперь звучит модно. Летом ­старейший русский музей прогремел вы­ставкой Энни Лейбовиц. Потом поехал на ­Венецианскую биеннале современного искусства. Причем повез не какую-нибудь петербургскую гордость вроде новиковских нео­академистов, а архивы московского концептуалиста Пригова. А теперь открыл и ­показывает до середины января в своих греческо-римских залах выставку абстрактных скульп­тур живого британского монумен­талиста Энтони Гормли. Неужели пала диккенсовская «лавка древностей», куда поколениями ходили на екатерининские шпалеры, «Данаю» Рембрандта и «Танец» Матисса? И куда смотрит директор, Михаил Пиотровский?

Всесильный хозяин Зимнего дворца и Дворцовой площади, запрещающий катки и разрешающий концерты Мадонны, «человек-шарф», Михаил Пиотровский давно уже больше, чем директор музея. Вот и сейчас он созерцает купола и шпили Петропавловской крепости через окно своей приемной: каменное лицо, одна рука сжата в кулак, в другой - конторская папка, очки-прямоугольники в металлической оправе, темно-синий костюм с галстуком в тон... Пиотровский то ли колосс - Петр Первый в исполнении сталинского любимца артиста Симонова, то ли «красный директор» эпохи Черномырдина.

Михаил Борисович, а что нужно сделать, чтобы вы сняли шарф?

Мне снять шарф? Пожалуйста! - Пиотровский тут же стягивает свое легендарное черное кашне.

А повязать по-молодежному можете? Ну, хомутом?

Фотограф делает почти что ис­торический кадр. А я цитирую Пиотровскому ответ пресс-службы Эрмитажа на мое письмо, согласится ли их директор переодеться ради съемки для VOGUE: «Нет, он более чем серьезный человек». Серьезный человек начинает улыбаться.

Мой стилист - жена, она предлагает, я соглашаюсь, если мне нравится. Вот шарф. Всем постоянно интересно, зачем я его ношу. А мне просто нравится. Как пятнадцать лет назад надел, так и не снимаю. Когда выхожу из дому, я всегда в шарфе. Пойдемте лучше в залы, только мне надо дверь запереть.

И Пиотровский натурально до­стает из кармана связку ключей, выставляет нас из приемной, запирается внутри и появляется с чер­ного хода из-за угла.

У его помощников - выходной (мы встречаемся в воскресенье), а Пиотровский, которому в декаб­ре испол­няется шестьдесят семь, заехал выступить перед студентами. Эрмитаж придумал новую программу для юношества - с лекциями, мас­тер-классами и конкурсами вроде «Угадай, какой шедевр в каком зале».

Время до лекции еще есть, и директор ведет меня показывать выставку Гормли. Через зал Августа, где подле бюстов Тиберия и Нерона на постоянной основе выставлен авангард скончавшейся в прошлом году бабушки современного искусства Луизы Буржуа, в зал Диониса и Римский дворик.

В первом богов-олимпийцев сняли с постаментов и поставили прямо на пол. А семнадцать чугунных скульп­тур Гормли установили в соседнем дворике. Зачем такие жертвы?

Зритель проходит к абстрактным, грубым телам людей Гормли сквозь ряд совершенных тел богов - но равных ему, зрителю. Он‑то привык, что они смотрят на него свысока.

Но не поздно ли вы начали? И отчего с Буржуа, Гормли - за­служенных ветеранов...

Неправильный вопрос. Совре­менным искусством Эрмитаж зани­мался всегда. Что такое коллекция­ Екатерины Второй, с которой на­чал­ся музей? Она же собирала со­временное ей искусство - зака­зы­ва­ла Шардену, Гудону, Рейнольд­су. Наш принцип - искусство одно и никаких революций в нем не было.

В своей приемной с видом на Неву.

В 1930–1940 годах Эрмитажу отдали часть национализированных частных коллекций Щукина и Морозова, собирателей тогдашних актуальных художников - импрессионистов. Так в музее появились Ван Гог, Сезанн, Кандинский. В 1956-м прошла ретроспектива еще живого Пабло Пикассо и открылся третий этаж, специально под европейское искусство ХХ века. В 1967 году, уже при Борисе Пиотровском, отце нынешнего директора - вундеркинде сталинской археологии, академике, Герое соцтруда, возглавлявшем Эрмитаж двадцать шесть лет, - Лидия Делекторская передала музею коллекцию работ Матисса. Через одиннадцать лет именно здесь прошла первая в России выставка Энди Уорхола.

Но настоящее окно в Европу и Америку прорубил Пиотровский Второй. В 2000 году в Эрмитаже устроили первую ретроспективу Уорхола и показали последние шедевры Джексона Поллока. В 2004-м здесь же прошли первые в Рос­сии выставки самых дорогих - русского андеграундного художника, москвича-эмигранта Кабакова и американского абстракциониста Ротко. Москва увидит их только в конце 2000-х в «Гараже».

С кабаковских «Туалета в углу» и «Одиночества в шкафу», которые он подарил Эрмитажу, мы и начали формирование коллекции современного искусства, - вспоминает Пиотровский.

С тех пор в коллекции проекта «Эрмитаж 20/21», в рамках которого и проводятся выставки современного искусства, появились Буржуа и Раушенберг, Польке и Сулаж. Но из русских - только Целков и Новиков. А ведь начиналось хоро­шо. В 1964 году устроили внутри­музейную выставку работ коллектива, в том числе и трудившегося тогда такелажником опального Михаила Шемякина.

Та выставка привела к поли­тическим репрессиям, отставке ди­ректора Артамонова... Целый год выкарабкивались. Это было трагедией для музея и для нашего искусства вообще. Тогда и стало ясно, как опасен для музея эпатаж. И что Эрмитажу нужен свой путь в общении с современным искусством.

Пока мы ходим по музею, как сокуровский «Русский ковчег» - без перерыва, я рассказываю Пиотровскому о том, что для меня он в первую очередь ученый-арабист, крайне обильно процитированный в моем институтском дипломе.

Я иногда шучу, что востоковед - моя профессия, а работа здесь - ­хобби: других при такой занятости быть не может. Кстати, почти восемьдесят лет Эрмитаж возглавляют либо востоковеды, либо археологи. Я вот востоковед-археолог. Востоковед - это обязательство жить в нескольких мирах, археолог - понима­ние, где нужно тратить деньги и как за них отчитываться: живешь же в экспедициях. Меня недавно спросили: «Почему у вас отдел исламского искусства в самом плохом состоянии?» Это правда. Неудобно ставить свои интересы на первый план.

Он вспоминает о своей стажи­ров­ке в насеровском Египте, о том, как в семидесятые преподавал историю иерархам социалистического Южно­го Йемена - и говорит, что нынешние революции на Востоке для него - личная боль. И тут же переходит к современному искусству: у него есть будущее, и интересное, убежден Пиотровский, как раз на мусульманском Востоке.

Ислам не приветствует изображение людей, а вот абстракции - да. В Дубае или Багдаде легче создать музей современного искусства, и он будет процветать.

На Советской лест­нице ­Эрмитажа.

Этим и своей биографией - родился в Ереване, прапрапрадед - католик, отец - русский с польс­ки­ми корнями, «зять армянского народа», полжизни проведший на Кавказе, исследуя государство Урарту, мать - армянка - Пиотровский объясняет универсальность свою и своего Эрмитажа.

Это ведь не музей искусства, это музей мировой культуры.

Он и начался для Пиотровского так, в четыре года - не с «Данаи», а с военных восточных барабанов в Арсенале и мозаики паркета.

Не обидно, что ваш сын вряд ли заменит вас на посту? Кстати, вы уже решили для себя, когда на пенсию?

Такие вещи решает судьба, а такие вопросы - неприличны. В 2014 году Эрмитажу - двести пятьдесят. В частности, в Восточном крыле Главного штаба откроется музей XIX-XX веков, будет там и современное искусство - демонстрации видеоарта, перформансов. А сын мой, экономист, занимается издательским делом. В том числе книги об Эрмитаже издает. Дочь живет в Москве, банкир, я по всяким экономическим делам с ней советуюсь. Может, дети будут и потом участвовать в жизни музея. Но Эрмитаж - это не только семья Пиотровских. У нас принято работать семьями - у сотрудников, смотрителей.

Раз Эрмитаж и семья и дом, какое у вас тут теперь любимое место?

Я сейчас скажу, а все потом будут ходить и просить меня там фотографироваться. Ездил как-то в Японию и где-то обмолвился, что люблю черное пиво. Так потом во всех городах, где мы были, японцы бегали искали для меня черное пиво. А я не могу его столько пить. Вот сейчас я хожу - восхищаюсь Иор­данской лестницей. Мы ее только что отреставрировали.

Наконец доходим до Эрмитаж­ного театра. Семирядный амфитеатр полон школьников и студентов. «Садитесь в оркестровой яме», - предлагает Пиотровский. Оттуда не видно, как он говорит, и поэтому особенно прислушиваешься к его словам. Например, что в музее нет кураторов, этих «всегда самых умных в музее людей», а есть научные сотрудники. Что это не Эрми­тажу выпала честь участвовать в последней Венецианской биеннале, а биеннале - принимать Эрмитаж. Пиотровский - опять столп под стать Александрийскому.

Вы это всерьез, про честь для биеннале принимать Эрмитаж? - спрашиваю я, когда мы усаживаемся в его кабинете под портретом его отца.

Ну это чтобы молодежь проник­лась, - улыбается директор. - Эрмитаж на биеннале - это другой жанр для нас, мы выступили нагло и само­уверенно. Мне вообще нравится рисковать, шокировать. Год назад мы делали выставку Пикассо - такой большой у нас в парадных залах еще не было. Коллеги из парижского музея, когда увидели все эти золотые колонны, были ошарашены, пытались их прикрыть. Но я был против. Мы все делаем так, чтобы во всяком случае все вещи у нас либо совсем нами придуманы, либо с чутким эрмитажным акцентом.

«Аполлонов» главного петербургского художника 1990-х, основателя неоакадемизма Тимура Новикова выставляли в Главном штабе - с видом на Александрийскую колонну, монферрановский парафраз рим­ской колонны Траяна. Когда в 1998‑м решили выставлять фотографию, начали (под неодобрение критиков, считавших, что фото не место рядом с живописью) с ретроспективы Ирвина Пенна. Статусного портретиста Пикассо, Стравинского, Дюшана, отца современной фэшн-фотографии, автора обложек американского VOGUE пятидесятых и высокохудожественных натюрмортов - то есть творца, близкого тому, что и так висит в Эрмитаже. А когда позже привезли чер­но-белые поляроиды обнаженных моделей, орхидей и звезд классика андеграунда Роберта Мэпплторпа, то повесили их вперемежку с гравюрами голландских маньеристов XVI века. Те, кто видел ту выставку, утверждают, что поняли, откуда родом культ совершенной телесной красоты, царивший в восьмидесятых в моде и глянце.

А не сделать ли чисто модную выставку костюмов? Вот в Пушкинском музее показывали Chanel, Dior. А у вас последняя была в 1987-м - рет­роспектива Ива Сен-Лорана...

Опять неправильный вопрос! Мы и в этом были пионерами. Просто здесь точно так же, как с современным искусством, - нам нужны наши, эрмитажные истории. Мы в двухтысячные выставляли работы Ламановой, Чарльза Ворта: они шили для императриц - вот это на­ша история. Или как было с фото­выс­тавкой Энни Лейбовиц. Она состояла из двух частей: одна - легендарные «парадные» портреты звезд для Vanity Fair и VOGUE. Вторая - снимки новорожденных детей Лейбовиц, отца, спутницы жизни Сьюзен Зонтаг, в том числе времен ее борьбы с раком. И вот эти, сугубо личные снимки мы поместили в кабинет-спальню Александра II: в эту комнату его привезли после покушения, в ней он скончался и здесь все сохранено в том виде. Эти стены видели рождение, взросление, жизнь и смерть. Где еще такое можно сделать, кроме Эрмитажа?

На вопросы, куда делись исчезнувшие ценности и почему коллекции шедевров ездили на выставки без страховок, М.Б.Пиотровский, похоже, так и не ответил.
И вообще назад с „выставок“ приезжали обратно оригиналы или подделки? Экспертиз-то насколько известно никто не проводил?
Нужна выборочная, а затем тотальная проверка в 2013 году Эрмитажа на предмет сохранности шедевров и их подлинности, а заодно всей финансово-хозяйственной деятельности руководства вышеуказанного музея.
После этого будет ясно каким тоном и на какие именно злободневные темы можно говорить с этим странноватым директором».

(комментарий пользователя BigNode)

P.S. — АНЕКДОТ В ТЕМУ:

ДИНАМИТ ИСТОРИИ

«САМ БОГ ВЕЛЕЛ ВОРОВАТЬ»,
или
ИСКУШЕНИЯ ТЕРРОРИСТА

Лакеи [Зимнего дворца], да и вообще дворцовая челядь, действительно были «тертыми». Из сохранившихся сообщений А.И.Желябова и С.Н.Халтурина известно, что при поступлении в Зимний дворец Халтурин был поражен нравами и обычаями новых сотоварищей. Удивительный беспорядок царил в управлении дворцом. Повальное воровство служителей превосходило всякое вероятие. Дворцовые сослуживцы Халтурина устраивали у себя пирушки, на которые свободно проходили без контроля и надзора десятки их знакомых. В то время, как с парадных подъездов во дворец не было свободного доступа самым высокопоставленным лицам, черные ходы днем и ночью были открыты для любого трактирного знакомца самого последнего дворцового служителя. Нередко посетители оставались и ночевать во дворце.

Всеобщее воровство дворцового имущества вынуждало Халтурина воровать съестные припасы, чтобы не показаться подозрительным. Дважды он украл фарфоровые блюда. Впрочем, служители утверждали, что им сам бог велел воровать, ведь, например, дворцовые лакеи получали всего лишь по 15 рублей в месяц…

Воровство во дворце достигло таких масштабов, что Халтурин (в беседе с народовольцем А.А.Квятковским) недоумевал, почему не похищена находившаяся на первом этаже дворца почти неохраняемая корона Екатерины II, которая оценивалась в миллион рублей… «Как все эти короны и скипетры не разворовали - ума не приложу?», - говорил Халтурин.

Подготовляя взрыв, Халтурин требовал от Исполнительного Комитета «Народной воли» помощи различными разведывательными сведениями, а главное, - снабжения его динамитом.

Павел Канн.
Прогулка от Летнего дворца до Зимнего дворца
по Дворцовой набережной Санкт-Петербурга.
СПб., «Петроградский и К°», 1996, с.180-181.

ПОЧЕМУ ДИРЕКТОР ЭРМИТАЖА М.ПИОТРОВСКИЙ,
СПЕЦИАЛИСТ ПО ИСЛАМУ И КОРАНУ,
НЕ РАЗРЕШАЕТ ХРИСТИАНАМ
МОЛИТЬСЯ В ХРАМАХ ЗИМНЕГО ДВОРЦА?

Давно известно, что в недрах музея «Государственный Эрмитаж», подведомственном Министерству культуры России, в глубоком подполье действует, как во времена гонителя христиан римского императора-садиста Нерона, община православных христиан, которая на законных основаниях - по Указу Президента России - требует освободить от «мирских выставок» храмы официальной резиденции Императоров Российских (дома глав Русского государства - императоров и императриц) - Зимнего дворца.

Христиане настоятельно просят исполнить Указы Президента о возвращении Русской Православной церкви предметов христианского богослужения. Директор музея «Государственный Эрмитаж» Михаил Пиотровский не обращает внимания на законные требования православных, он не желает выполнять Указы Президента России.

Почему?

Как бывший потомственный коммунист-атеист?

Или по каким-либо иным причинам?

Или гражданину Пиотровскому М.Б., вознесшемуся «весьма высоко», некогда обратить внимание на «стоящих внизу» православных петербуржцев, ибо он (уже или все еще?) - генеральный директор музея «Государственный Эрмитаж», член-корреспондент Академии наук России, действительный член Академии художеств, действительный член Академии гуманитарных наук, заведующий кафедрой музейного дела и охраны памятников, профессор философского факультета Санкт-Петербургского университета, профессор Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, заведующий кафедры истории Древнего Востока Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, декан Восточного факультета Санкт-Петербургского университета, председатель Союза музеев России, член Международного Совета музеев, член президиума Российского Комитета ЮНЕСКО, лауреат премии Президента РФ в области литературы и искусства и прочая и прочая и прочая…

Но пока что он, М.Б.Пиотровский, еще не музейный император!, о чем еще не знает ректор Санкт-Петербургского Государственного университета Николай Михайлович Кропачев, предоставляющий Пиотровскому М.Б. все новые и новые должности…

Неужели бывший коммунист-атеист-товарищ, а теперь уже и господин М.Б.Пиотровский столь гениален, что официально находясь на ответственной государевой службе генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», одновременно может выполнять ответственную работу на иных должностях - в десятки раз большую, чем сам Президент Российской Федерации Владимир Путин?

Знает ли министр культуры РФ Владимир Ростиславович Мединский о том, что один из музейных директоров, подчиненных ему, носящий свой неизменный шарфик на шее и олицетворяющий идейное течение «элегантного шарфизма с короткими поджарыми кавказскими ногами» в русской политической мысли, может одновременно, помимо генерального директорства в музее «Государственный Эрмитаж», выполнять столь много иных функций и членств?

Знаменитому российскому государственному деятелю, главному санитарному врачу России Геннадию Григорьевичу Онищенко давно пора проверить, почему г-н Пиотровский не бережет свое здоровье, скрупулезно выполняя в одно и то же время столь много важных обязанностей. Наверняка это нарушает Трудовой кодекс РФ…

Разве Михаил Борисович в качестве генерального директора музея «Государственный Эрмитаж», будучи «редактором» и «составителем», автором «предисловий» и «послесловий», денег не получает? Возможно, он передает их пенсионеркам - смотрительницам залов, младшим научным сотрудникам и сотрудницам Эрмитажа, получающим мизерную зарплату? Дайте список им облагодетельствованных!

Но почему так происходит?

Он очень богатый человек?

На носу пятидесятилетний юбилей правления (1964-2014 годы) «дома Пиотровских» в «Государственном Эрмитаже», о чем написана докторшей-канторшей специальная книга - «Эрмитаж. Пиотровские» (СПб., 2004, 170 с.), приуроченная к сорокалетию смещения с поста директора Эрмитажа в 1964 году выдающегося ученого-археолога Михаила Илларионовича Артамонова (1898-1972).

Отставка Артамонова произошла «благодаря» выставочной деятельности ныне пребывающего за границей небезызвестного Шемякина Мишки - провокатора от искусства (так его звали в «Сайгоне»).

Как известно, профессор и академик Пиотровский не причастен к смерти Ларисы Завадской, обокравшей фонды музея «Государственный Эрмитаж» (это доказано судом). Он, будучи генеральным директором музея «Государственный Эрмитаж», не виновен в смерти на рабочем музейном посту воровки Ларисы Завадской!

Воровка или воры украли из фондов музея «Государственный Эрмитаж» экспонаты на сотни миллионов рублей. Пиотровский М.Б., директор музея «Государственный Эрмитаж», профессор и членкор, за эту крупнейшую кражу в истории Эрмитажа, которому вскоре, в 2014 году, исполнится четверть тысячелетия, понес лишь выговор от говорливого по разным случаям и поводам на канале «Культура» бывшего министра культуры Михаила Швыдкого.

Кстати, бывшая родственница Пиотровского М.Б. Дементьева Наташа (бывшая супруга его двоюродного брата) являлась при Ельцине министром культуры и отличилась при захоронении Ельциным так называемых «екатеринбургских останков», которые не признаны Русской Православной церковью подлинными телами семьи последнего русского императора.

У Наташи одним из заместителей был Миша по фамилии Швыдкой, рокировавшийся креслами с Наташей, который, уже будучи министром, объявил Пиотровскому М.Б. за «подвиги» воровки Ларисы Завадской лишь выговор.

Но ведь за подобные же проступки (недосмотр воровства) министр обороны Сердюков не так давно лишился своего высокого места…М.Б.Пиотровский же - «сидит» ! Добавим, все еще…

«Всемирный гражданин Санкт-Петербурга», поддерживающий немногочисленную клаку в виде виртуального «Всемирного клуба петербуржцев», международный и российский орденоносец, числящийся в списке почетных граждан Санкт-Петербурга, г-н М.Б.Пиотровский морочит голову вышестоящему начальству елейными песнями, байками и прибаутками о «культурном наследии и непревзойденной роли Эрмитажа в истории России».

В общем, не Достоевский - символ русской культуры, а Пиотровский!

Впрочем, как известно, понятие культура, как и любая другая категория, является искомой, что создает почву для спекуляций товарища (бывшего коммуниста) Михаила Пиотровского.

Широко известно, что Михаил Пиотровский - ученый, специалист по мусульманству (а значит, и пропагандист идей Корана - кто искренне не любит свою профессиональные знания, за которые он получает деньги?).

Но он почему-то и лауреат премий, а также сын армянки и обрусевшего поляка-коммуниста Б.Б.Пиотровского - советского героя социалистического труда и орденоносца (три ордена Ленина и один Октябрьской революции, три Трудового красного знамени; есть и еще другие награды от обкома КПСС, утверждавшего наградные списки), члена обкома КПСС, морочившего голову о «светлом будущем всего человечества - коммунизме» !

Еще хочется спросить: кто держит информационный сайт музея «Государственный Эрмитаж» - не профессор и не академик Михаил Пиотровский, но тоже Пиотровский. Не родственник ли он генеральному директору музея «Государственный Эрмитаж» ?

И как тут не вспомнить слова Эдлая Стивенсона, который в свое время говорил одному господину так:

«ЕСЛИ ВЫ НЕ ПРЕКРАТИТЕ ЛГАТЬ ОБО МНЕ
- Я НЕ ПРЕКРАЩУ ГОВОРИТЬ О ВАС ПРАВДУ!»

…ТАК БУДУТ ЛИ РАЗРЕШЕНЫ
ПОСТОЯННЫЕ СЛУЖБЫ
В ОСКВЕРНЕННЫХ КОММУНИСТАМИ
ПРАВОСЛАВНЫХ ХРАМАХ
ИМПЕРАТОРСКОГО ЗИМНЕГО ДВОРЦА?
НЕУЖЕЛИ ВСЁ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЗАВИСИТ
ОТ БЫВШЕГО КОММУНИСТА-АТЕИСТА
ПИОТРОВСКОГО М.Б. ?

Внутренний вид
Большой церкви Зимнего дворца
в Санкт-Петербурге

Государственный Эрмитаж в этом году празднует два юбилея: 250-летие музея и 70-летие его директора Михаила Борисовича Пиотровского. Под его руководством музей с мировым именем работает уже 22 года.

Однако Пиотровский известен не только как глава музея, но и как общественный деятель. К его мнению всегда прислушиваются, он способен повлиять на принятие каких-либо решений, касающихся жизни города. За годы своей активной деятельности Михаил Борисович дал десятки интервью. В день рождения директора Эрмитажа сайт собрал его высказывания о литературе, искусстве и легендарном шарфе, который всегда можно увидеть наброшенным на плечи историка-востоковеда.

Об интересе к искусству

Наша задача - научить человека разбираться в искусстве. Понимание прекрасного формируется с детства. Поэтому мы рады и детям, и студентам, готовым проводить в музее много времени. Это важно, поскольку люди (как мы уже убедились) утратили способность вести дискуссии. Они стремятся навязать собственное мнение и отвергнуть чужое. Из-за этого красочный мир становится черно белым, а обществу требуются люди со сложным восприятием жизни. Я говорю не только об искусстве: это условие нашего выживания в XXI в. Убежден, когда люди не видят сложностей, ракеты начинают падать. (сайт Эрмитажа)

Об эффективности

Учитесь видеть прелесть в мелочах. Мы привыкли мыслить глобально, каждый мечтает заработать миллион, на меньшее не согласен, оттого сидит на печи и бездельничает. Это подлинная национальная трагедия! (Итоги .ru)

Об альтернативе и эротике

Надо давать альтернативу в виде хороших и интересных продуктов. Тогда никого не будут интересовать глупости. Порнографию уже давно никто не смотрит, потому что приедается. Зато красивую эротику любят и смотрят все. (Журнал Interview)

Михаил Пиотровский: «Наша задача - научить человека разбираться в искусстве». Фото: www.globallookpress.com

Об имперском государстве

В империи народам, с одной стороны, плохо, а с другой - хорошо. Они причастны к ее большим задачам и большой славе. Не будем забывать, что империя всегда гордится тем, что она состоит из многих народов и гордится своим реально существующим культурным разнообразием. Лувр, Эрмитаж, Британский музей рождены империями и с удовольствием собирают вещи и предметы искусства разных цивилизаций и культур. Империя умеет любоваться всем этим. И именно через имперские музеи люди часто осваивают "свою" культуру и понимают «свою» цивилизацию. Четкость имперских принципов - свобода веры, языка, культуры до какой-то черты, а дальше - власть императора держала мир. (RG.ru)

О кризисе

В кризис все начинают ходить в музей, количество посетителей резко увеличивается. И так повсюду в мире. Ты не можешь купить новый автомобиль, но можешь часто ходить в музей, удовольствие получать. Ходят и ходят. То ли некуда идти, то ли повод для оптимизма ищут.(Forbes.ru)

О литературе

Я думаю, что братья Стругацкие были лучшими писателями нашей эпохи, нашей молодости, и вообще вся русская литература потом вышла из фантастики, потому что все пишут знаменитые нынешние писатели, пишут они фантастику, но только она такая, менее интересная, чем то, как писали Стругацкие. Это была одновременно и высокая литература, и увлекательная литература.(Эхо Москвы)

О легендарном шарфе

Моя жена считает, что шарф произошел от моего пристрастия к бедуинам, как бы спецодежда арабиста. Я снимаю его, только когда мне дают ордена. И еще один случай был, на открытии сессии британского парламента, там, где королева. Жене с шарфом можно, а мне — нет. Их хваленая демократия до нашей не дотягивает. (Журнал Tatler)

Михаил Пиотровский: «В кризис все начинают ходить в музей, количество посетителей резко увеличивается. И так повсюду в мире». Фото: www.globallookpress.com

Об истоках менеджмента

Археология - это та дисциплина, которая в советское время сочетала менеджмент, поиск денег, науку и хитрую финансовую отчетность. Так вот, с моим археологическим опытом мне легче вживаться в рынок, который при всем при том должен все-таки регулироваться. Чем? Да, наверное, совестью. (Учительская газета)

О провокациях

Провокация, конфликт учат думать. И чувствовать. Если вас ничего не задело, не будет проникновения, сопряжения с искусством. Музей должен учить думать и заставлять спорить. Авангардное искусство так и родилось—из конфликта. (Время новостей)

Об оценке искусства

Раз вещь в музее - значит, искусство. Как обращаться с искусством и даже что в нем экстремистское, а что неэкстремистское, что неприлично, а что прилично - только музеи являются здесь конечными судьями. (АиФ)

О подлинности

Люди часами стоят в очереди в Эрмитаж, хотя любую картину можно прекрасно рассмотреть на экране компьютера или в книге. Но в музее все понимают, что видят подлинную вещь, и это особое впечатление. Оно очень нужно людям в сегодняшнем мире, где не знаешь, чему и как верить. (ИА Росбалт)

Михаил Пиотровский: «Провокация, конфликт учат думать». Фото: www.globallookpress.com

О городском пространстве

Самые страшные изменения в городе связаны даже не с архитектурой. Это — огромное количество автомобилей, которые загаживают город. Эти «тараканчики», которые стоят повсюду и из-за которых города не видно. Иногда в какой-нибудь выходной день их нет, и вдруг ты видишь, какая же красота вокруг! (Вечерний Петербург)

О туризме

Туризм - вообще очень развращающая вещь, в том числе для государства. Мы знаем десятки стран, включая Египет, пытавшихся жить на обслуживании приезжающих иностранцев. В этой связи мне даже больше нравится, как поступал Ирак. Там восстанавливали памятники, древние города, хранили культурное наследие, но прежде всего для своих граждан. (Эксперт Северо-Запад)

Об иконах

Икона в музее - произведение талантливого автора, а в церкви - предмет и способ поклонения: некогда вникать в нюансы и восхищаться трудом мастера. В Эрмитаже, так же как и в Третьяковке, хранятся тысячи икон. И с каждой, уверяю вас, можно сделать полноценную копию, а затем освятить её и молиться. (АиФ)

Об общественном мнении

Я ученый, и потому скептически отношусь ко всякого рода опросам общественного мнения. А в достоверность статистических подсчетов не верю абсолютно. Широкие массы, если с ними правильно поработать, скажут то, что от них ждут. (